чтобы не попасть под воздушную струю от лопастей вертолета.
— Видишь коробку? — спросил Джей.
— Конечно, — ответила Дельфина и взяла тоненькую бамбуковую коробочку, лежавшую поверх багажа. Она положила коробочку на колени, открыла ее — и салон наполнился тонким ароматом. Три цветочные гирлянды — огромные желтые гвоздики от Джея, шесть побегов индийского жасмина от отца и нежные, почти внеземные цветки имбиря от Вайноны.
По лицу девушки потекли слезы.
— Джей, ты знаешь, что мы должны сделать.
— Дурашка, — погладил он ее по руке. — Не плачь. Ты будешь первой, кто бросит эти цветы с вертолета.
— О, как я хочу еще раз выйти в океан на белом корабле!.. Помнишь тот день, когда мы впервые пошли под парусами и все, даже те, с кем мы не были знакомы, пришли нас проводить?
— Помню. Повсюду разбрасывали конфетти, оркестр играл «За рифами», и мы заплакали. А когда прошли Даймонд-Хед, мы с тобой бросили в воду гирлянду цветов, чтобы обязательно вернуться обратно. Легенда жива, Дел, теперь мы с тобой бросим цветы с вертолета. Кстати, мы уже почти над «Эукаем». Можешь взглянуть напоследок, потом расскажешь Джорджу, как это все выглядит сверху.
Внизу, прямо под ними, стоял прибрежный дворец Джорджа Шерилла. Казалось, изогнутый белый особняк находится в стороне от узкого мыса, уходящего далеко в Тихий океан. Никому на Гавайях не приходило в голову делать бассейны на берегу океана; Джордж поступил по-своему и оказался прав. Мыс был изрезан целой серией небольших, вулканического происхождения озер, которые он соединил в одно большое озеро весьма причудливой формы. Бассейн постоянно подпитывался водой из океана, цвет его переливался от нежнейшего аквамарина до темно-синего кобальта, океанский прибой мягко бился в ограждающие бассейн скалы, отчего даже в самые жаркие солнечные дни возле него было прохладно от водяной пыли.
Джей протянул руку и открыл окно со стороны Дельфины. Вертолет завис над океаном на высоте двадцати футов.
— Давай, Дел, отпусти их на волю.
Девушка одну за другой поцеловала три гирлянды и бросила цветы в волны. Джей поднял вертолет и развернул в сторону аэропорта. Слезы затуманили взор девушки, но она успела разглядеть далеко внизу крошечный желтый круг, рядом с которым угадывались два других, светлых цветочных венка. Волны медленно относили их к берегу.
ГОЛЛИВУД
— Привет, рыженькая.
Голос раздался из-за ее спины. Камилла Стюарт обернулась и увидела огромного ковбоя, который ходил за ней по пятам в буфете киностудии. Ему дали небольшую роль в фильме; судя по всему, он подходил для нее идеально. На мужчине были старые ковбойские штаны из мягкой кожи и такая же вытертая кожаная куртка. Хлопчатобумажная рубашка не отличалась свежестью, равно как и повязанный узлом классический ковбойский платок.
— Простите? — От неожиданности Кам сбилась на британский акцент, от которого так старательно пыталась избавиться ради нескольких строчек в сценарии.
— Меня тоже называют рыжим, мэм, — поклонился верзила, стаскивая с головы широкополую ковбойскую шляпу. Это был огромного роста, довольно-таки привлекательный человек с песочно-рыжими волосами, судя по всему, очень сильный и дружелюбный. Он явно ее дразнил.
— А меня никто рыжей не называет, — огрызнулась Камилла и повернулась к ковбою спиной, всем видом давая понять, что он ее больше не интересует. Когда мужчины пытаются сразу перейти некую границу, их надо безжалостно осаждать. Тем более типов, от которых нет и не будет никакой пользы. Воспитанный человек нашел бы способ познакомиться как положено. Статистам рядом с нею делать нечего. Вот если бы на нее обратил внимание директор картины или режиссер… но они до сих пор ее упорно не замечали.
— Прошу прощения, мэм, — прогудел ковбой, — меня зовут Рас Маршалл. Когда люди, которые не знают моего имени, зовут меня «техасец», я тоже поворачиваюсь к ним спиной. Не хочу выглядеть дураком, но на съемочной площадке никто никого не представляет. Мне известно, что вас зовут Камилла Стюарт и что вы англичанка. Я увидел вас в буфете и решил познакомиться до окончания съемок. Вот и все.
— Так вы из Техаса? — обернулась Камилла. Помимо Голливуда, в Америке ее интересовал только Техас.
— Я из Плейнвью, мэм.
«Что еще за «мэм»? — раздраженно подумала она. — Так обращаются к королевским особам».
— Это местечко расположено на севере, мы называем свою округу «ручка сковородки». Летом там жарче, чем в аду, зимой — холоднее, чем в Сибири. Поэтому, как только предоставляется возможность, я стараюсь вырваться в Калифорнию и изобразить ковбоя на какой-нибудь сценической площадке. На самом деле я не актер, просто у меня есть подходящие тряпки.
— Значит, вы настоящий ковбой?
— В некотором роде. Я пасу скотину вместе с папашей. Дважды в год мы перегоняем коров на новое пастбище. Но на самом деле я хочу стать писателем. Рано или поздно меня попросят написать сценарий. Не зря же люди интересуются, что происходит в Техасе — на ранчо или в барах. В следующем году я не буду играть, а постараюсь заработать денежки на том, что знаю.
В мозгу Камиллы раздался щелчок. В парне было что-то привлекательное. К тому же если они гоняют скотину туда-сюда, значит, у его папаши есть ранчо. Причем большое. Может, это один из тех самых техасских миллионеров.
— Знаете, мне бы очень хотелось посмотреть Техас. Я много читала о нем в Англии, однако до сих пор не представляю, как на самом деле выглядит эта земля. Я и Калифорнию совсем не так себе представляла.
Помощник директора картины пригласил на площадку всех незанятых статистов.
— Слушайте, — сказал Рас, — я не люблю опережать события, но это действительно мой последний день на площадке. Завтра мы выезжаем в пустыню, чтобы закончить ковбойско-индейскую линию. Не возражаете, если мы сегодня поужинаем вместе?
— Не возражаю. — Камилла в первый раз улыбнулась.
Она до сих пор не сумела здесь ни с кем познакомиться, за исключением агентов по вербовке. Вот уж действительно непонятные люди! Когда она выиграла конкурс на звание самой очаровательной девушки в Англии, они подняли невероятную шумиху, сулили золотые горы, лишь бы она согласилась подписать двухлетний контракт и приехать в Голливуд на съемки.
Первая роль оказалась совсем маленькой. Ей, правда, обещали, что это только начало, потом пойдут роли побольше. Но вместо этого ее совершенно забросили, никто не обращал на нее внимания, за исключением гримеров, которые окончательно испортили ей настроение. Похоже, у них тут настоящий заговор. Во всяком случае, они, как нарочно, постарались изменить в ее внешности все, что принесло ей победу на конкурсе. Самое ужасное — они обезобразили ее волосы. Ее шелковистые светлые волосы выкрасили в янтарно-рыжий цвет. «Неужели это действительно мне идет? — подумала Камилла. — Хотя обратил же на меня внимание этот парень».
Рас улыбнулся. Во взгляде его светилась радость.
— Ну и отлично! Тогда я зайду за вами в половине восьмого, и мы поищем местечко, где можно поужинать. Где вы остановились?
— В «Шато Мармон», — ответила она. — Номер шестьсот четвертый. Я буду ждать.
