родным домом, здесь же появился на свет Баракет. На этой вилле она хотела бы умереть, кто бы ни стоял у власти. Сейчас для Тафиды наступили черные дни. На нее ложилась ответственность за управление делами в Египте; Баракет брал на себя весь остальной мир.
Баракет даже подружился с Насером. Он видел в нем не только могущественного правителя, но и человека незаурядной воли и редкого обаяния. Насер ему нравился. Сам Баракет тоже произвел благоприятное впечатление на Насера. Тот был сыном простого почтового служащего, а род Баракета прослеживался до славных времен Османской империи. Они с уважением относились друг к другу.
Переезд Баракета из Каира в Стамбул был вполне естествен. После отъезда почти всех друзей ему стало скучно в Каире. В Стамбуле Баракет отдыхал душой, а особенно он любил дворец Саади-Сарай. В Каире осталась только мать — жила без прежнего величия, зато в собственном доме и с собственными слугами.
Всех, однако, продолжал тревожить вопрос, где Баракет нашел прекрасную принцессу Алию и где молодые теперь будут жить. Ответа не знал никто. Супружеская чета исчезла; находящиеся в их распоряжении огромные деньги позволили им сделать это незаметно.
— Все кончилось, — прошептала Дельфина. — Я этого не вынесу. Ничего подобного у меня никогда не было и, наверное, уже не будет. Я в жизни не встречала таких утонченных людей, как принцесса Алия, никогда раньше мне не дарили рубинов достоинством в двадцать карат только потому, что я приглашена на свадьбу. Что мы теперь будем делать? Я не могу поверить, что все позади.
— Не позади, — усмехнулся Джордж. На лице его застыло присущее ему самодовольное выражение. — Завтра Камилла и Джереми возвращаются в Лондон. Полагаю, на «Эукае» хватит места, чтобы провести здесь еще пару месяцев. Мы с Кеннетом кое-что для тебя придумали. Хотим продолжить твое знакомство с Европой.
ЕВРОПА
Джордж и Кеннет закружили Дельфину в водовороте поездок по крупнейшим городам Европы. Они провели три дня в Лондоне, три в Париже и два в Цюрихе.
Все трое сидели в кафе цюрихского отеля и следили за скользящими по озеру лодками. На подоконнике стояли вазы с пурпурными петуниями и жирными красными геранями. Воздух был свеж и ароматен, как вино.
— Мы посещаем лучшие города Европы, Дельфина, — сказал Джордж. — Рим подождет. — Перед ним стояло блюдо с телятиной и бутылка одного из лучших красных вин Швейцарии.
— Хорошо, что тебе с Кеннетом удалось посетить кое-какие банки.
— Встречи с банкирами — официальная цель нашего путешествия, — рассмеялся Кеннет.
— В Париже ты не упустила случая приодеться, — заметил Джордж. Все трое наслаждались покоем и обществом друг друга после сумбура и суматохи свадебной церемонии.
— Да, — рассмеялась в ответ Дельфина, — до Парижа у меня было только несколько купальников. Да и вы вряд ли пригласили бы меня в «Коно» в Лондоне или в «Лаперуз» в Париже, если бы на мне была футболка с надписью «Эукай». — Дельфина весело оглядела собеседников.
— Ни за что бы не пригласили, — кивнул Кеннет. — Но это все цветочки. Ты рассказывал ей о ягодке?
— Пока нет. Я только сегодня закончил все приготовления. Надеюсь, Дельфина, ты прихватила с собой одежду для ипподрома? В Баден-Бадене мы обязательно посмотрим несколько забегов.
— Забегов?
— Каждый год в это время под крышей баден-баденского ипподрома собирается самое изысканное общество. Этих же людей можно найти в Довиле, Лоншаме и Эскоте. Между прочим, в Ифецхайме они выглядят гораздо привлекательнее. Если честно, сами по себе скачки и лошади меня мало интересуют. Но пропустить такое событие я не могу. Скачки — увлечение Кеннета.
— Я их обожаю, — признался Кеннет. — Так вот, раз уж вы решили посмотреть маленький городок, я выбрал Баден-Баден и позвонил своему старому другу Фрицу Гартунгу, владельцу одного из самых крупных состояний Америки, сколоченных на пивном бизнесе. Он пригласил нас остановиться на его вилле. Помнишь, Дельфина, я рекомендовал тебе виды, открывающиеся с террасы «Шато Мадрид»?
— Такое не забывается.
— Подожди, приедем к Фрицу. Словами этого не передашь.
— Я так боюсь, что эта сказка закончится. Или вы решили опекать меня вечно?
— Для меня все заканчивается на следующей неделе, — сказал Джордж. — Я уже заказал билеты на «Либерте». Для нас двоих. Если честно, я заказал их еще до того, как мы поднялись на борт «Иль де Франс». Согласитесь, что время пролетело быстро.
Дельфина поняла: событие, которое она так стремилась отдалить, неотвратимо надвигается. Пора отправляться домой. В Нью-Йорк. К Райану. Он должен вернуться из Мексики до конца сентября.
Пока Джордж и Кеннет обсуждали Баден-Баден, девушка пыталась разобраться в своих чувствах. Лето она провела на огромной белоснежной яхте, где ей удалось укрыться от всего мира, потом была сказочная свадьба, потом на волшебном ковре-самолете двое восхитительных людей повезли ее по крупнейшим и красивейшим городам Европы. И вот теперь она в Баден-Бадене.
Она старалась не думать о времени. Рильке как-то сказал: «Поживите спокойно с вопросами. Ответы придут потом».
ЛОНДОН
Вернувшись в Лондон, Камилла почувствовала себя ужасно. Очевидно, море просто не для нее. Не скоро теперь она согласится подняться на борт яхты, пусть даже для обыкновенного коктейля. Две свадьбы окончательно ее измотали. В Лондоне она успела за короткое время несколько раз поссориться с Джереми, продемонстрировав ему не лучшие стороны своего характера.
Чтобы перечитать скопившуюся почту, потребовался не один день. Новая квартира на Итон-сквер была еще не готова, хотя ее уже завалили свадебными подарками. На ответные благодарственные письма неминуемо уйдет несколько недель. Некоторые письма Камиллу весьма удивили. Люди, которых она никогда не видела и совершенно не знала, обращались к ней как старые добрые друзья. После того как Паркинсон опубликовал ее снимки в журнале «Вог», девушка получила массу писем от поклонников. Их лесть могла ненадолго поднять настроение, но не больше.
Фильм, в котором она снялась перед свадьбой с Джереми, вышел на экраны и получил хорошие отзывы.
— Какая жалость, — сказал продюсер картины Дэвид Вулф, — что ты решила стать обыкновенной женщиной. Тебя ждало будущее кинозвезды.
— Хм, — пожала плечами Камилла. — Работать мне никогда не нравилось. И вообще актрисой я себя не считаю. Я больше не намерена заниматься такими скучными вещами. Джереми, конечно, будет настаивать, чтобы я снялась в очередной картине, но с меня хватит.
От возмущения Камилла даже фыркнула. Сколько вдруг появилось почитателей ее таланта, особенно теперь, когда она стала женой состоятельного и знатного человека!
На одном из писем стоял адрес: «Плейнвью, Техас». Она тут же вскрыла конверт.
Письмо начиналось с обращения «Моя дорогая Камилла».
Девушка разозлилась. Кажется, возвращается время, когда он называл ее «мэм». Неужели ему никто не говорил, что «моя дорогая» воспринимается как оскорбление? А может, он и хотел ее обидеть?
