Она стояла не далее двух метров от нас. Смотрела на нас. Мы не слышали, как старый «шевроле» подъехал к дому. Харри не знал о её присутствии, пока он не заметил выражение, появившееся на моем лице в тот миг, когда мои глаза и глаза матери сцепились в безмолвной схватке. Харри перестал двигаться, словно почуявший опасность дикий зверь. Он открыл рот, чтобы произнести что-то, но мать опередила его. Из её горла вырвался неистовый крик:
– Господи милостивый!
Мне почему-то ударил в нос проникший в комнату сильный запах тушеных бычьих хвостов.
9
Услышав голос матери, Харри запаниковал. Я никогда не забуду появившийся на его лице откровенный ужас – даже если проживу миллион лет. Его член обмяк внутри меня. Харри вытащил его и медленно повернулся, осознавая реальность.
– Мама, – еле слышно прохрипел он. – Что ты здесь делаешь?
Потрясенная, остолбеневшая мать все же сумела произнести:
– Оденьтесь, вы оба. Немедленно!
Я решила послать её к черту. Не двигаться. Если она хочет, чтобы я оделась и выглядела прилично (как леди), ей придется самой одевать меня. Но Харри встал и мгновенно оделся.
– Бесстыдник! – закричала она на него. – Ты ничем не лучше твоего отца. Нет, даже хуже. Как ты мог совершить такое? Да ещё со своей сестрой! Ты знаешь, что такое грех?
Харри пробормотал что-то. Он сожалеет, что расстроил её. Может быть, он действительно сожалел о случившемся, хотя я в этом сомневаюсь. Однако я определенно ни о чем не сожалела. Я была рада. Рада тому, что мы с Харри сделали это, и тому, что мать застала нас на месте преступления.
– Я сказала – оденься, Алексис!
Она села в старое кресло-качалку и покачалась в нем. Казалось, она хотела успокоить себя таким образом. Но этот способ не сработал.
– Вот, Алексис.
Харри протянул мне мою пижаму с розовыми кроликами, которую я отбросила в сторону.
– Возможно, твой брат – распутник, однако даже у него остался какой-то стыд. Он хотя бы прикрылся в присутствии матери.
– Ты его родила, – сказала я. – Ты уже видела его обнаженным. Я не вижу необходимости вечно прикрываться.
Ярость матери представляла из себя забавное зрелище. Можно подумать, что если я раздета, то это просто конец света. Ее глаза были готовы выскочить из орбит, словно она никогда не видела меня нагой. Бедный Харри. Он не знал, что ему сделать, он казался попавшим в ловушку между двумя рассерженными женщинами. Загнанным и виноватым. Но это я выманила его из школы. Я все затеяла.
– Харри не виноват. – Я заставила мать опустить глаза. – Я позвонила ему в школу и заставила прийти домой.
– Он тебя изнасиловал.
– Нет. Ничего подобного.
Мать перевела взгляд на Харри.
– Я её не насиловал, – сказал Харри. – Честное слово.
– Я его соблазнила, – добавила я, снова почувствовав себя Лорен Баколл.
– Что?!
– Именно так, мама. Если ты хочешь ругаться и обвинять кого-то, обвиняй меня. В прошлом ты во всем винила меня. На этот раз ты будешь права. Потому что ответственность за случившееся лежит на мне. Я соблазнила моего брата и, более того, рада этому.
– Погоди, Алексис. – Харри не хотел, чтобы я брала всю вину на себя. – Возможно, начала все ты, но я это довел дело до конца.
Мать уже перешла за черту крайней ярости. Она выглядела так, словно собиралась упасть в обморок.
– Вы оба омерзительны.
– Мы любим друг друга, – Харри шагнул к ней.
– Не прикасайся ко мне.
Он остановился в растерянности.
– Мои собственные дети.
Не знаю, сколько раз она повторила эти три слова. Потом сказала:
– Сын-развратник и дочь-шлюха. Вот кого я вырастила.
– Пожалуйста, мама, – произнес Харри. – Постарайся не переживать.
– Не переживать? Это все, что ты можешь мне сказать?
– Это больше не повторится. Обещаю тебе. Клянусь.
– Лжец. Отныне твое слово уже ничего не значит для меня. Лжец. Выродок.
