печальным образом, когда бы не его самовольное возвращение. «Аннибал удалился в свои поместья, — пишет Пушкин, — где и жил во все время царствования Анны, считаясь в службе в Сибири».
Будущий автор «Арапа Петра Великого» не мог не придавать самого серьезного значения сибирскому периоду жизни своего предка, а вместе с тем и изучению самой Сибири, безусловно, понимая, что невозможно изобразить героя вне окружающей его среды. Для большей убедительности произведения следовало ознакомиться с условиями, в которых оказывались сибирские ссыльные, тем более что и самому поэту неоднократно грозила подобная участь.
Тревожные мысли о ежедневно возможной опале и ссылке в Сибирь постоянно волнуют поэта не случайно, ибо род Пушкиных, как никакой другой, вдосталь изведал и того и другого. Потомок Остафия Пушкина — Михаил Алексеевич Пушкин был сослан Екатериной II также в Тобольск, после процесса, получившего название «дела братьев Михаила и Сергея Пушкиных и Федора Сукина».
Доносчик и соучастник по «делу о сговоре с целью изготовления фальшивых бумаг» — Федор Сукин приходился дальним родственником основателю городов Тюмени и Тобольска Василию Борисовичу Сукину, женатому на дочери Остафия Михайловича Пушкина, и, таким образом, приходившийся дальним родственником Михаилу и Сергею Пушкиным, а через них и А. С. Пушкину. (Не исключено, что и другой основатель Тобольска — Данила Чулков приходился дальним родственником А. Пушкина. Предок Пушкина — Гаврила Олексич был предком множества знатных русских родов, в том числе Пушкиных и Чулковых.) Императрица пожалела Михаила Пушкина, причастного к заговору, приведшему ее на российский престол, и в качестве наказания за умысел печатания фальшивых денег вместо обычно применявшейся смертной казни ограничилась высылкой всех троих соучастников. Жена Михаила Пушкина — Наталья Абрамовна, урожденная Волконская, последовала за мужем в Тобольск, где и прожила с ним почти 20 лет до самой его смерти. Уезжая в Тобольск, Наталья Пушкина оставила на воспитание московской подруге своего годовалого сына Алексея, который, возмужав, специально приезжал в Сибирь повидаться с родителями и познакомиться с родившимися там сестрами Варварой и Елизаветой.
Михаил Алексеевич Пушкин в тобольской ссылке встречался с другим изгнанником — Александром Радищевым и близко сошелся с Понкратием Платоновичем Сумароковым, также попавшим в Сибирь за изготовление фальшивой ассигнации.
В Тобольске Сумароков в типографии купцов Корнильевых издавал первый сибирский журнал «Иртыш, превращающийся в Ипокрену», и Михаил Пушкин сотрудничал в нем и печатал свои стихи. Не отставала от мужа и Наталья Абрамовна, ставшия первой сибирской журналисткой.
Их сын, Алексей Михайлович Пушкин, современник Александра Сергеевича, был популярен «на Москве» как поэт, переводчик и актер-любитель и конечно же хорошо знаком с Александром Сергеевичем. Когда Алексей Пушкин безвременно умер в 1825 году, Александр Пушкин написал Вяземскому: «…пошел мор на Пушкиных… Как жаль, что умер Алексей Михайлович!» С одним из семьи издателей журнала — В. Д. Корнильевым А. Пушкин был лично знаком. В 1826 году Корнильев рассказывал Погодину о чтении в его присутствии лично Пушкиным «Бориса Годунова» у Вяземских в Москве.
В 1830 году факт знакомства подтверждает сам Пушкин, сделав надпись на обороте черновика стихотворения, начинающегося словами «В начале жизни школу помню я» — «Корнильев приезжалъ разделить горесть о потере лучшаго из людей». Остается догадываться, читал ли Пушкин журнал Сумарокова с участием в нем Михаила и Натальи Пушкиных. И если «Иртыш, превращающийся в Ипокрену» все-таки не попал в поле зрения поэта, если ускользнула от его внимания фраза в одном из сибирских писем Радищева: «Пушкин ставит свечку…», то сама романтическая история ссылки Михаила Пушкина и добровольно последовавшей за ним его жены, оставившей ради этого сына-младенца, никак не могла его миновать.
Узок был путь российских литераторов в XVIII веке! Сошлись в сибирском захолустном Тобольске нелегкие дороги трех знаменитых изгнанников — Михаила Пушкина, Александра Радищева и Панкратия Сумарокова, и каждый из них оставил свой след в сибирской истории и российской литературе. След, замеченный Александром Пушкиным.
Книга стихотворений и сказок П. П. Сумарокова заняла в библиотеке Пушкина почетное место, а за один из уцелевших экземпляров «Путешествия из Петербурга в Москву», побывавший в Тайной канцелярии, он не пожалел двухсот рублей, сумму по тем временам значительную.
Испытывавший постоянную нехватку средств, Пушкин приобрел и «Собрание оставшихся сочинений покойного Александра Николаевича Радищева». К пониманию Сибири Пушкин шел и через Радищева, который во время временного пребывания в Тобольске писал: «До приезда сюда известного Пушкина за столом все пивали и едали из одной чашки».
Тобольский и Илимский узник не мог не привлечь внимания поэта, гордившегося тем, что вослед Радищеву восславил он свободу, и самому не раз содрогавшегося душевно от нависавшей угрозы сибирской ссылки. Изучая биографию Радищева, Пушкин, вероятно, ознакомился с его «Сокращенным повествованием о приобретении Сибири», написанным в Илимске. В биографической заметке о Радищеве Пушкин писал: «Сенат осудил его на смерть. Государыня смягчила приговор. Преступника лишили чинов и дворянства и в оковах сослали в Сибирь». В статье о Радищеве он обращает внимание читателей на строчки, посвященные Ермаку в «забавной» поэме Радищева «Вова», написанной им по возвращении из Сибири:
«Вздохну на том я месте, где Ермак с своей дружиной садясь в лодки устремлялся в ту сторону ужасну, хладну…»
На протяжении десятка лет Пушкин собирает и накапливает сведения о Сибири и Ермаке. Еще в 1825 году поэт просит своего брата выслать ему «Сибирский Вестник» весь».
Издатель «Вестника» Г. И. Спасский через этот журнал знакомил читателей с сибирскими летописями: строгановской, черепановской и есиповской, повествовавшими о походах Ермака и истории царства Сибирского.
Брат выслал ему полный комплект вестника Спасского за 1818–1824 годы, и Пушкин получил возможность с ними ознакомиться. Известно, что многие друзья поэта знали о его намерении написать о Ермаке: «Мне пишут, что ты затеваешь новую поэму Ермака, — справлялся Евгений Баратынский в начале 1826 года. — Предмет истинно поэтический, достойный тебя…» В 1821 году вышла «Дума о Ермаке» Кондратия Рылеева. Рылеев прислал Пушкину своего Ермака: «Знаю, что ты не жалуешь мои 'Думы'… убежден душевно, что Ермак, Матвеев-Волынский, Годунов и им подобные хороши и могут быть полезны не для одних детей».
В 1833–1835 годах по Сибири путешествовал один из приятелей Пушкина В. Д. Соломирский — личность в некотором роде замечательная. Он был побочным сыном Д. Т. Татищева от связи его со вдовою обербергмейстера Н. А. Турчаниновой, владелицей пермских «турчаниновских» железоделательных заводов. В 1827 году» будучи артиллерийским офицером, Соломирский по ничтожному поводу вызвал Пушкина на дуэль и получил согласие, но С. А. Соболевский, у которого жил Пушкин, сумел примирить дуэлянтов. В дальнейшем у Пушкина с Соломирским установились приятельские отношения. Соломирский был не чужд литературы, сам писал стихи, и Пушкин провожал его в Сибирь, просил собрать о Ермаке народные рассказы и легенды.
В 1835 году Соломирский прибывает в Тобольск. Получив письмо Пушкина с напоминанием о просьбе, он встречается с Петром Словцовым, работавшим над «Историческим обозрением Сибири». Из Тобольска Соломирский сообщает Пушкину: «Ты просил меня писать тебе о Ермаке, предмет, конечно, любопытный, но, помышляя о поездке для розысков следов сего воителя, я досель сижу дома».
С Сибирью и Тобольском Пушкина связывали многочисленные дружеские нити. После 1826 года там оказались многие его товарищи и в их числе Пущин. Одновременно с посланием «В Сибирь» Пушкин отправил прекрасное стихотворение, посвященное И. Пущину, чем доставил ему неописуемую радость. Пущин писал: «Пушкин первый встретил меня в Сибири задушевным словом. В самый день моего приезда в Читу призывает меня к частоколу А. Г. Муравьев и отдает листок бумаги, на котором неизвестною рукою написано было: 'Мой первый друг, мой друг бесценный…' Отрадно отозвался во мне голос Пушкина».
Впоследствии И. Пущин переслал это стихотворение тоболяку, поэту П. П. Ершову, который через своего друга П. А. Плетнева напечатал это стихотворение в «Современнике» уже в 1841 году.
Пушкин и Ершов были хорошо знакомы. Впервые прочитав сказку молодого сибиряка «Конек- горбунок», Пушкин сказал: «Теперь этот род сочинений можно мне и оставить».
«Пушкин заявил о намерении содействовать Ершову в издании этой сказки с картинками и выпустить
