руководствуясь только своим здравым смыслом и способностями, самостоятельно выиграть испанскую кампанию – большой вопрос. Но нас это заботить не должно. Важнее то, что Шульгин больше не странствовал по узлам Сети и порожденным частично Ловушкой, частично волею Замка квазиподлинным мирам, и Ростокин, соответственно, тоже вернулся домой до того, как вместе с княжной поучаствовал в боях с татаро-монголами, и в 2056-м никакой встречи его и Шульгина с Маркиным и Суздалевым не состоялось.
Самое же главное – есть все основания надеяться, что пресловутые и загадочные
– И что же из этого вытекает? – безмятежно спросил я, дожевав кусок душистой и нежной баранины, приготовленной по ныне забытому рецепту. Вытер руки и губы полотняной салфеткой. – Ке фер? Фер-то – ке? [37]
Антон, к моему и Сашкиному удивлению, держался очень скованно. В разговоре почти не участвовал, ел и пил так только, для вида. Мысли его тяжкие гнели, не было в происходящем для него собственного интереса или предусмотренной сценарием самостоятельной роли?
Арчибальд же, наоборот, был весел и оживлен, насколько это возможно при избранном образе. Непринужденно веселящийся Джеймс Бонд – трудно представить? Причем разговаривающий по-русски, с таким количеством нарочитых отступлений от академичности, которое себе может позволить только коренной и великолепно образованный «носитель языка». А что ему? Он всю русскую литературу с древнейших времен мог от корки до корки прочитать и наизусть выучить, со всеми последующими комментариями. Другое дело – насколько именно понять и понять ли вообще. Все равно ведь машина…
– Да вот мы как раз к сути и подъехали. Что пожелаем, то и сделаем. В пределах моей юрисдикции с вами ничего плохого случиться больше не может, живите на здоровье сто двадцать лет.
– Уточни, что именно включают себя эти пределы? – вежливо попросил Шульгин.
– Сам Замок и прилегающие территории в том временном континууме, в котором мы сейчас находимся. Здесь совсем безопасно. В остальной части Ойкумены я таких гарантий дать не могу, но возможность проникновения врагов именно сюда достаточно мала…
– Угу, – кивнул я. – А наш двадцать пятый год, с того момента как Антон посетил меня для конфиденциальной и взаимоинтересной беседы? С ним все в порядке? Перемыкание с тридцать восьмым непосредственно в момент очередного визита дуггуров и славная над ними виктория не может возыметь нежелательных последствий?
– Надеюсь, – с едва уловимой ноткой сомнения ответил Арчибальд. – Тут одна маленькая хитрость безоблачную картину портит… О чем я и хочу с вами поговорить.
Глава десятая
– Ну, как обычно, – сказал я, вложив в голос всю доступную мне иронию. – Непременно в самый интересный момент появляется какая-нибудь маленькая загвоздочка, и все начинается по новой. Разве не так, коллега? – обратился я к Антону. – Хоть раз бывало, чтобы мы сделали какое-нибудь дело, к которому у тебя возникал внезапный интерес, подвели черту и благополучно разошлись?
– А чего же ты хочешь, брат? Несколько даже странно слышать столь наивный вопрос из уст взрослого, по общему мнению – неглупого человека. Вы же не в скиту сибирском от мирской жизни и козней дьявола спасаетесь. Да и там, по-моему, третий закон Ньютона никто не отменял. Любой шаг вверх открывает новые горизонты с соответствующими последствиями.
Тут он, безусловно, прав, я и сам прекрасно понимал, что до тех пор, пока ты жив, любое твое действие (ход на шахматной доске) вызывает целый спектр новых возможностей, вариантов и противодействий. Только отчего-то у нас сплошной цугцванг все время получается. Однако, с другой стороны, каким-то образом мы все время выпутываемся. С постоянным риском проходим по самому краешку, получаем массу новых впечатлений, да и жизнь на подконтрольных нам территориях складывается вполне благополучно. То есть в каждом предыдущем случае цугцванг каким-то образом оборачивался выигранной партией. Ну, совершенно по Алехину.
И все равно манера Антона вместе с его Замком порядочно меня раздражала, и чем дальше, тем больше.
– Да мы-то в ваших делах при чем? Спасли мы соединенными усилиями в очередной раз мироздание, ну и давайте на сем успокоимся. Или хотя бы нас оставьте в покое. Неужели со своими «загвоздочками», «закавыками» и прочими «загогулинами» такие крутые парни, как вы, сами разобраться не могут? А я бы предпочел немедленно в сопровождении жены и вновь обретенного друга отбыть в Новую Зеландию, морем, на «Призраке», что, кстати, состояло главным условием нашей «сделки», и заняться там игрой в гольф и охотой на вальдшнепов. (Черт его знает, водятся на островах на самом деле вальдшнепы или нет, но звучит красиво, вполне подходящее занятие для потомственного аристократа.)
– И чтобы роботы остались в нашем полном распоряжении, старые, и еще штук тридцать добавить неплохо. Неудобно каждый раз у Воронцова «батраков» выпрашивать, – добавил Сашка.
– Никаких возражений. – Арчибальд выражал на лице полное согласие с моими словами и всемерную готовность споспешествовать. – Мы на самом деле можем только приветствовать ваше желание удалиться от дел и посвятить себя тихим радостям жизни. Что может быть лучше – отдыхать, ничем не омрачаясь, перечитать на досуге что-нибудь вроде «Записок об ужении рыбы» и «Записок ружейного охотника» господина Аксакова. Сбор грибов также много способствует восстановлению пошатнувшейся нервной системы…
Издеваться изволит! Чересчур очеловечился, Арчибальд Тьюрингович, так бы ему правильнее было называться. Только вот к чему он клонит?
А тот продолжал:
– И никаких препятствий к этому нет, я без всякой задней мысли говорю. Ты, Александр, свою часть задачи выполнил выше всяческих похвал. В узлах Сети талантливо поработал, «лабиринт» прошел, друга нашего Антона к нормальной жизни вернул. Главное же – вы с ним
– Как там они, кстати? – вмешался Сашка, интерес которого к окружающей жизни возвращался на глазах. – Начали давать показания?
– Увы, к глубочайшему сожалению, мои успехи в изучении этих интересных существ исчезающе малы. Я только-только начал подбирать ключи к их странной психике, ни с чем подобным раньше сталкиваться не приходилось. В очень сильном приближении подобное устройство мозга и нервной системы можно сравнить с тем, что отмечалось исследователями у псевдогуманоидов одной отдаленной Галактики. Но те не поднялись выше примитивной, чисто биологической, на уровне земных ос «цивилизации». Здесь иное, здесь полноценная, техно-магическая, я бы так выразился, культура, использующая наряду с огнестрельным оружием межфазовые переходы и психотронику пока неизвестного нам механизма действия. Люди и дуггуры в области мыслительных процессов совместимы примерно так же, как армейский полевой телефон с мобильным двадцать первого века.
– Мне показалось, что они, со своей стороны, постигли нас гораздо лучше. По крайней мере, ориентируются в человеческом мире достаточно свободно, – заметил Шульгин, и мы с Антоном дружно кивнули. Впечатление совпало. Чтобы организовать правильный штурм здания, защищаемого войсками очень развитой в военном отношении армии, нужно разбираться в достаточно широком спектре земных реалий. Включая знание топографии, архитектуры, тактики и анатомии.
– Убедительного капитана НКГБ вместе с машиной и говорящими по-русски сотрудниками сотворить – тоже нужно уметь, – сказал Антон, почувствовав исходящий от меня импульс. – Мы, пожалуй, командира «летающей медузы» изобразить не сможем…
– Командира кайзеровской подводной лодки – тоже, – добавил Сашка.
– А кто тебе сказал, что тот капитан – произведение дуггуров? – вскинулся Арчибальд. – Вполне мог оказаться настоящим, приехавшим по своему делу… Совпало так.
– Святое дело. – Шульгин откровенно веселился. – За мной – наркомом лейтенанта прислали, а за бродягой, в канализацию лезущим, – капитана.
