— Взгляните на них, испытавших Свободное Странствие! Они; что, выглядят облагороженными? А, может быть, скорее они выглядят пьяными, одутловатыми как умирающие люди?
— Я согласен, — сказал Чейн.
Хелмер повернулся и посмотрел на него.
— Чужеземец, когда я вас увидел раньше, мне показалось, что в вас больше человеческого, чем в любом из представителей других миров, которых мне приходилось встречать. Теперь я вижу, что вы и думаете, как человек.
— А я
Ее лицо пылало от гнева, когда она глядела на Хелмера.
— Это такие фанатики, как вы, лишили нас свободы летать к звездам. — Она повернулась и показала на стеклянную решетку, где неподвижно лежали три человека. — Это — дорога к бесконечной свободе, к возможности умчаться в любое место вселенной, узнать все, что хочется. А вы бы хотели это уничтожить!
— И
Он повернулся к Дайльюлло:
— Вот что вы можете сделать. Вы можете забрать своих людей и уйти, мы вам не причиним вреда.
— Но, — сказал Дайльюлло, — они говорят, что, если Эштон и двое других будут сняты с той решетки, их разумы не смогут воссоединиться с телами.
— Это верно, — подтвердил Хелмер. — И это хорошо. Они будут живыми бревнами, пока не умрут, и это для них наказание.
— Так не пойдет, — решительно возразил Дайльюлло. — Мы так не можем поступить с Эштоном, поскольку его безопасность — наша работа.
— Тогда, — медленно произнес Хелмер, — вы все погибните, когда мы будем уничтожать Свободное Странствие. Выбор за вами.
Он повернулся к ним спиной и зашагал к тоннелю. Сжавший зубы в беззвучной злобе, Мильнер начал поднимать свой лазер, но Дайльюлло пригнул ствол оружия вниз. Хелмер прошел в тоннель.
Дайльюлло повернулся к Чейну и холодно посмотрел на него:
— Зачем ты сказал, что согласен с ним?
Чейн пожал плечами:
— Потому что согласен. Я считаю, что такую вещь лучше уничтожить.
— Вы дурак и трус, — набросилась Врея. — Вы боитесь того, в чем не разбираетесь, боитесь Свободного Странствия.
— Откровенно говоря, боюсь, — ответил Чейн, Он показал своим лазером на людей, которые лежали без движения на решетке:
— Если это то, что сие замечательное достижение делает с человеком, то меня увольте от такого удовольствия.
Он повернулся к Дайльюлло:
— Что теперь?
— Это такой вопрос, — ответил Дайльюлло, — который заставляет лидера наемников желать, что лучше бы он не был лидером.
— Примите условия Хелмера! — вмешался Макгун. Его испачканные щеки тряслись. — Эштону было наплевать на меня, находившегося здесь в полном одиночестве. Почему идти на гибельный риск ради него?
— Потому, — процедил сквозь зубы Дайльюлло, — что мы заключили контракт, а наемников, нарушающих контракт, выбрасывают из гильдии. И это вы, Макгун, привели нас всех сюда, потому что вынюхивали секреты других миров, своей алчностью к деньгам. Так что заткните свой рот.
— Но что нам делать? — спросил Боллард.
— Ждать, — ответил Дайльюлло. — Мы будем ждать возвращения Эштона и двух других в их тела — если то, что сказал Макгун, является правдой — схватим их и с боем будем пробиваться отсюда.
В огромном шахтном стволе становилось темнее по мере того, как аркуунские луны скользили дальше вниз по небу и их свет все меньше сюда проникал.
Дайльюлло приказал Джансену и Болларду заступить на дежурство у тоннеля во вторую смену, а пока им и всем остальным немного поспать. Люди тихо разместились за бортом колодца и вскоре уснули. Все, кроме Вреи.
Чейн следил за ней. Она сидела, пристально уставившись на решетку и лежащие на ней фигуры. Смотрела долго прежде, чем тоже устроиться спать.
Мильнер разглядывал вокруг себя широкое, погружающееся в темноту пространство.
— Тот разрушенный город был довольно плохим местом, — бормотал он. — Здесь еще хуже.
— Не болтай, — предупредил Чеки. — Если кто-то из них попытается пройти сюда но тоннелю, лучше всего предупреди нас об опасности.
Но оглядевшись вокруг, Чейн должен был согласиться, что Мильнер прав. Ему никогда не доводилось бывать в таком странно гнетущем месте. Угнетало не столько само место, сколько понимание того, что оно может причинить человеку, выгнав разум из его тела и сделав его как бы мертвым. В Чейне снова зашевелилось сильное отвращение к этой идее,
Прошли, казалось, долгие часы, когда их смена закончилась. Джансен и Боллард с ворчанием поднялись и заняли свои места у тоннеля. Боллард зевал во весь рот.
Чейн снял обувь, вытянулся, по понял, что не сразу заснет. Он все еще испытывал подавленное состояние, словно душившее его. Он продолжал думать о трех тенях на тусклой решетке: интересно, где теперь их разумы и что они делают; любопытно, как это можно быть разумом, отделенным от тела; а возвратятся ли они когда-нибудь. Спустя какое-то время он все-таки заснул, но произошло нечто для него небывалое: приснились кошмары.
От одного из них он вздрогнул и проснулся. Слышался звук, не те случайные шевеления Болларда и Джансена, сидевших и глазевших в тоннель, а какой-то новый, тихий звук.
Он быстро оглянулся вокруг. Вреи не было на месте.
Чей и вскочил на ноги. Его взгляд пробежал по огромному потемневшему пространству. И он увидел ее.
Врея тихо вошла на одну из металлических дорожек, ведущих к центральной решетке. Сидевшие к девушке спиной двое дежурных не видели ее.
Она брела к Свободному Странствию…
Со скоростью и мягкостью охотящейся кошки Чейн направился следом за Вреей. Его необутые ноги двигались бесшумно. Крупными, беззвучными скачками он устремился за высокой золотистой девушкой, которая продвигалась к решетке, к этой бездне так, словно шла к любовнику.
Он, несомненно, настигнет ее вовремя и оттащит назад, если только она не повернется…
И вот именно в этот самый момент предупрежденная инстинктом или звуком его дыхания Врея обернулась.
Она обдала его ненавистным, диким взглядом и бросилась бежать.
Четыре крупных шага и прыжок, и Чейн мог бы схватить ее до того, как она вступит на решетку. Чейн сделал и шаги, и прыжок, и схватил-таки ее как раз у самого края.
Но он забыл, какой сильной была Врея. Несмотря на то, что он держал ее, она бросилась вперед на гладкую решетку. И державший ее Чейн по инерции влетел вместе с ней.
И мгновенно Чейн почувствовал, что его мозг взорвался, и он провалился в вечность.
XV
