Стан, спасти статуи, свергнуть Юстиниана, ну и конечно назначить кое-кого из изгнанных на высшие должностные посты. Впрочем, главное — это спасти бесценные статуи.
Необходимо отметить, что многие члены Совета в глубине души с удовольствием пошли бы на этот шаг (все правители не прочь хотя бы раз за карьеру бросить на кого-нибудь бомбу — другую), но все таки они прекрасно понимали, что, напав на Стан, моментально возведут Юстиниана в сан борца за свободу, мученика за веру и т. д., тем более что религия Юстиниана, вернее её основа была довольно широко распространена на Земле и некоторых колониях. Едва начнется конфликт, как множество людей выступит против начала военных действий. Конечно, говорили они, статуи — вещи бесценные, но стоит ли из-за них убивать людей? Для войны требуются более веские причины. На эти резонные рассуждения тут же откликнулась планета Торба, заявив, что для хорошей войны много причин не нужно.
В яростных спорах хомо сапиенсов совсем не принимали участия ротариане. Они по-прежнему не могли придти в себя от изумления и на всякий случай привели вооруженные силы в полную боевую готовность.
Вот в такой сложной и противоречивой обстановке летел господин де Билл на встречу с Юстинианом Неожиданным. Нельзя сказать, что предстоящая встреча очень уж волновала де Билла. Куда больше он опасался простудиться, потому что на Стане температура редко поднималась выше 10 градусов по Цельсию.
Когда 'Ура!' вышел из гиперпространства в обычный космос, г-н де Билл поборол обычный для такого перехода приступ тошноты и, сморщив свой благородный нос, стал готовиться к посадке под мерное гудение планетарных двигателей.
Через четыре часа, 'Ура!', сияя сигнальными огнями габаритного предназначения, уже приземлялся на космодроме столицы Стана города Бубул. Г-н де Билл сухо поблагодарил капитана за 'довольно приятный полёт', затем с достоинством показался на трапе, приветственно махая шляпой, стараясь придать лицу выражение блудного сына, вернувшегося, наконец, в нежно любимый отчий дом.
В Бубуле стояла ночь, и космодром был освещен так, словно после встречи посла там собирались проводить футбольный матч. По периметру застыли многочисленные солдаты с окаменевшими от ответственности лицами. В воздухе парили летающие танки, патрулируя пространство вокруг посадочной полосы. Перед трапом по стойке смирно красовался очень живописный почётный караул в красных шапках, штанах с бахромой семейного жёлтого цвета и с толстым командиром, изо всех сил старавшегося не зевать. Впрочем, это у него плохо получалось. Впереди караула чуть вразвалку стоял сам Юстиниан Неожиданный. За ним маячили другие официальные лица.
Г-н де Билл решил немного постоять на трапе со счастливым лицом, а самому в это время рассмотреть Юстиниана повнимательнее.
Правитель Стана оказался человеком небольшого роста с выпирающим животом, но с довольно умными и живыми глазами на продолговатом скуластом лице со шрамом на лбу. На вид Юстиниану было лет сорок, впрочем, г-н де Билл не был в этом уверен. Одежду диктатора составлял мундир того же семейного канареечного цвета, а также сверкающие сапоги и висевший на поясе бластер угрожающего вида. Волосы скрывала красная шапка, но наблюдательный де Билл заметил черные баки и предположил, что и остальная шевелюра должна быть такого же радикального чёрного цвета. Слегка склонив голову, Юстиниан Неожиданный терпеливо смотрел на де Билла снизу вверх.
Посланник смекнул, что не может стоять на трапе до посинения и грациозно спустился, лучезарно улыбаясь.
— Приветствую представителя Совета! — с видом радушного хозяина проговорил Юстиниан. — Добро пожаловать на Стан. Надеюсь, вам у нас понравится.
— Не сомневаюсь в этом, дорогой… э-э…
— Генерал, — подсказал Юстиниан, улыбаясь.
— Дорогой генерал! — осклабился де Билл, чувствуя, что его ладонь сжали с такой силой, словно хотели выжать из нее сок, как из апельсина. — Позвольте передать вам привет и наисердечнейшие пожелания от господина Генерального Секретаря Совета Свободных Планет.
— Благодарю, — Юстиниан отпустил руку де Билла, — это так любезно с его стороны…
Почти час ушел на то, чтобы посланник пожал руку каждому встречающему. За это время шедший рядом Юстиниан дважды отлучался покурить. Когда с приветствиями было покончено, диктатор продемонстрировал высокому гостю бравых солдат из почетного караула, которые терпеливо выслушали гимны Стана и Совета и промаршировали мимо де Билла с высоко поднятыми головами и развевающимися знаменами. При этом служивые топали по асфальту с такой силой, словно хотели провалиться сквозь землю. Де Билл, пару раз зевнув, высказал свое 'искреннее восхищение столь впечатляющей военной выучкой'. Юстиниан заметил, что гость слегка устал и решил сократить трехчасовую программу встречи до полуторачасовой. Гостя погрузили в летающий танк-лимузин, при этом де Билл зевал не переставая. Оглашая воздух душераздирающей сиреной, лимузин неуклюже полетел к правительственной резиденции. Де Билл проспал всю дорогу и даже не проснулся, когда его, словно мешок с мукой, вытащили из танка и уложили на кровать. Ночью посланник Совета проснулся от холода. Стуча зубами, он попытался укрыться потеплее, но это ему мало помогло. Наконец дипломат вскочил и, бормоча ругательства, включил свет. Однако выключатель лишь щёлкнул, а лампочка не загорелась.
— Ну вот, — проворчал де Билл, — электричества нет!
Подойдя к дверям, посланник открыл ее и выглянул в коридор, где было темно хоть глаз выколи.
— Эй! — позвал де Билл. — Есть кто-нибудь?
В самом конце коридора кто-то зажёг свечку и освещаемый ее романтическим светом, направился к де Биллу. Вскоре перед посланником стоял зевавший во весь рот солдат с красными глазами.
— Почему нет отопления и света? — поинтересовался де Билл.
— Ночью электричество всегда отключают, — бодро ответил солдат, почесывая небритый подбородок.
— А отопление?
— Отопление — это грех! — заявил солдат.
— Как, разве отопление — грех? — оторопел де Билл.
— Конечно. Юстиниан учит, что люди должны греть друг друга как духовно, так и физически. Следовательно, имея отопление, ты идёшь против небес и совершаешь страшный грех. К тому же, — солдат ухмыльнулся, — всё это ведёт к повышению деторождаемости.
— При чём тут дети? — де Билл потёр одной замерзшей ступней о другую.
— Гениально! — солдат так и сиял. — Ведь чем раньше выключишь свет, тем раньше ложишься в постель. Ну и… Вы меня понимаете?
Де Билл мрачно кивнул и, не попрощавшись с любезным солдатом, вернулся в комнату, где и продрожал до самого утра. Когда принесли завтрак, дипломат подозрительно спросил у фигуры неопределённого пола, закутанной в длинные одежды, что это за еда на подносе.
— Жареная курица без ножек и грудинки, — тонким голосом ответила фигура.
— Почему же без ножек и грудинки?
— Потому что эти части нечисты и негоже их есть. Можно запятнаться.
Кажется, фигура являлась женщиной, хотя и была укутана не хуже рабочего в антирадиационном костюме на ядерном реакторе. Даже на руках у неё были надеты перчатки. Фигура пожелала 'господину посланнику' приятного аппетита и вышла, похожая на ходячий балахон с руками.
Несчастный г-н де Билл позавтракал удивительной курицей, состоявшей лишь из ребрышек и шейки, с трудом заставил себя выпить чашку отвратительного кофе и пребывал в очень дурном настроении, когда явился солдат в красном мундире и сообщил, что послан препроводить г-на посла под очи Юстиниана Неожиданного. При этом солдат в порыве религиозного рвения ударил себя кулаком по лбу. Вскоре де Билл уже шагал по великолепному коридору дворца-резиденции диктатора планеты Стан. Причём на каждый квадратный метр дворца, как показалось де Биллу, приходилось никак не меньше трёх солдат зверски ответственного вида.
— Как спалось, г-н де Билл? — приветствовал гостя Юстиниан. Диктатор восседал на огромном троне, держа в одной руке жезл, а в другой — большую морковку, время от времени откусывая и смачно жуя.
— Спасибо, отлично, — изобразил сердечную благодарность де Билл. — Здесь прекрасный
