массовой информации не только тем, что был самым блистательным отпрыском «Первой Метапсихологической Семьи на Земле», но и умением политически маневрировать (читай — обходить наиболее стеснительные установления Симбиарского Попечительства). Он познакомился с Терезой Каулиной Кендалл, молодой уроженкой Гавайев, тоже знаменитостью в своей области. Она была музыкальным феноменом и в предыдущем сезоне дебютировала на сцене «Метрополитен-Опера» в дьявольски сложных партиях Царицы Ночи и Лючии де Ламмермур. Ей едва исполнилось девятнадцать, и ее успех у публики и критиков был колоссальным. «Нью-Йорк таймс» назвала ее голос «голосом века, редчайшим изумительно высоким сопрано, которым она владеет в совершенстве, не говоря уж о пленительной колоратуре». К тому же Тереза Кендалл была красива, обладала природным артистическим даром и с самого начала излучала тот магнетизм, который отличает суперзвезду от простого таланта.
На довольно-таки закомплексованного Поля Ремиларда ее пение действовало магнетически.
Даже и не поклонники оперной музыки находились под обаянием молодой прославленной певицы. К тому же она была метапсихическим оперантом, хотя эти ее способности намного уступали ее первоначальному гению. Современные скептики склонны намекать, что воздействие ее голоса было всего лишь психоиллюзией, что исполнительница попросту гипнотизировала публику с помощью своей метасилы. Но это очевидный вздор. Бесспорно, популярностью Тереза была отчасти обязана умению покорять и чаровать (что относится ко всем оперным дивам), но ее голос действительно был феноменальным, что доказывают записи.
Не прошло и пяти месяцев после первой встречи Терезы и Поля, как они сочетались браком на сцене «Метро» после завершения сезона 2036/37 годов.
Церемония происходила на фоне декораций к сказочной русской опере, возобновленной специально для Терезы, — пела она ее под громовые овации. Невесту окружали исполнители главных партий, все в великолепных славянских костюмах. (Жених был при черном галстуке, как того требует обычай.) Обряд совершал архиепископ Манчестерский (штат Нью-Гемпшир), известный меломан и друг именитых родителей жениха. Присутствовали остальные солисты, а также хористы, рабочие сцены, осветители, оркестранты и все прочие, а когда невеста и жених целовались, хор «Метро» так грянул гимн любви из «Трубадура», что люстры закачались и зазвенели. Присутствовали также разные Ремиларды — включая и некоего пожилого букиниста. А также мать Терезы, известная актриса Аннарита Донован- Латимер, ее отец, выдающийся астрофизик Бернард Кейн Кендалл, не говоря уж о ее красавице бабушке Элен Донован, чудесно омоложенной.
(Кровное родство новобрачных, даже если бы оно было признанным, по законам Содружества не могло служить препятствием. В отличие от того, что произошло, когда Марк и Синдия Малдоуни решили пожениться много лет спустя и их родство было обнаружено.)
Опера, в которой блистала Тереза в вечер своей свадьбы, могла показаться пророческой — «Снегурочка» Римского-Корсакова, мифологическая сказка с горьким концом. Но тогда никто не думал о предзнаменованиях. Тереза была увлечена красавцем Полем, хотела иметь от него детей (которые, конечно, все будут метапсихическими гигантами) и не сомневалась, что сможет продолжать свою оперную карьеру, лишь чуть изменив прежний распорядок своей жизни.
Люсиль и Дени отдали свой старый особняк на Ист-Саут-стрит новобрачным, а сами переехали на ферму к востоку от Хановера по Трескотскому шоссе в обновленный и элегантно отделанный дом. К тому времени Дени стал почетным профессором метапсихологии в Метапсихологическом институте при Дартмутском университете, а омоложенная Люсиль — признанной законодательницей академического мирка.
Вначале казалось, что брак Поля и Терезы во всех отношениях идеален. У них один за другим родились три метапсихических вундеркинда — Марк, Мари и Мадлен. Семья погоревала, когда Мэтью, близнец Марка, родившийся первым, не прожил и нескольких минут, но маленькая трагедия скоро забылась, и никто не догадался, что она предвещала. Как и большинство оперных певиц, Тереза обладала крепким телосложением и первых трех детей родила легко, продолжая петь на сцене до последнего месяца, а потом кормила не по возрасту развитых младенцев за кулисами, в репетиционных залах, в артистических уборных и даже в салоне роскошного Ремколета, который обеспечивала семейная корпорация для полетов примадонны из дома в Нью-Гемпшире в оперные театры Нью-Йорка, Лондона, Милана, Токио, Москвы и десятка других больших земных городов. Кроме того, она пела и в театрах густонаселенных колониальных миров — Ассавомпсета, Атарасии-Секаи, Чернозема, Лондиниума, Этрускии и Элизиума, а также на экзотической планете Спон-зу-Бревон в Полтроянском Доме Искусств, и на Зумипле, где восторженные гии заполняли зал до потолка всю неделю, пока она пела там в «Травиате». На заключительном представлении шестнадцать особенно неистовых поклонников оперы воздали ей высшую честь, какую только могли воздать гии, а именно — скончались в эстетическом экстазе, когда она взяла верхнюю ноту в заключительной арии.
Поль терпеливо переносил профессиональные отлучки жены. В то время он был всецело поглощен созданием нового бюрократического аппарата Конфедерации Землян Галактического Содружества. Эта организация первоначально называлась «Стажирующееся метапсихическое правительство» и действовала под взыскательным руководством Симбиарского Попечительства. Но когда Поль появился на политической арене двадцать лет спустя после Вторжения, стажеры все настойчивее и громогласнее требовали передачи им управления полностью.
Различные типы земных правительств, существовавшие до Вторжения, к этому времени почти преобразились в своеобразные республиканские учреждения, которые лилмикские Надзиратели сочли наиболее подходящими для Конфедерации Землян. Та система объединяла городские собрания граждан Нью-Гемпшира, решавшие местные проблемы на самом низком уровне, и своего рода оперантную олигархию, занимавшую ответственные судебные и административные посты. В совокупности получалась многоступенчатая правительственная структура, которая обеспечивала голос в правительстве каждому гражданину через его избирательный округ или городское управление, и каждой корпорации, каждому кооперативному предприятию с числом членов более тысячи, каждому городскому округу или большому городу, каждой зоне (нередко включавшей бывшее небольшое государство) и каждому квазиконтинентальному региону, так называемым Интендантствам. Высшая доступная человеку должность Соинтенданта была открыта как для оперантов, так и для «нормалей», которые заметно превалировали над людьми с метапсихическими способностями на низших уровнях управления, но не в судебной системе.
В целом Конфедерация Землян складывалась неплохо. К четвертому десятилетию XXI века большинство рудиментов человеческой кровожадности, тупого национализма и религиозного фанатизма, противостоявших установлениям Содружества, на Земле практически исчезло. (Одним из опасных исключений оставались пользующиеся дурной славой «Сыны Земли» с их антиэкзотическими замашками.) Надзиратели и инспекторы-телепаты исключили возможность политического мошенничества. В какой-то мере сохранились остатки традиционных преступлений, афер, предрассудков, несправедливости, но только остатки, так как за соблюдением закона и порядка следили и оперантные и «нормальные» агенты-люди под наблюдением Магистрата Симбиарского Попечительства. Нарушители законов карались незамедлительно, особенно сурово — рецидивисты. Членам метапсихической элиты, осужденным за тягчайшие преступления, обычно грозила смертная казнь.
Подавляющее большинство «нормальных» людей с энтузиазмом приветствовали новый достойный мир под эгидой Галактического Содружества. Конечно, наиболее гордые земляне страдали, чувствуя себя униженными оттого, что ими правят педантичные симбиари, начисто лишенные чувства юмора, но ускорить психосоциальное взросление землян было поручено именно им. Экзотические прокторы в конце-то концов были зелеными, а их внешность сделала их объектами самых беспощадных человеческих острот и анекдотов. В свою очередь строгость и презрительное отношение прокторов к человеческим слабостям порой вызывали ненависть землян и даже провоцировали восстания. С другой стороны, на Земле исчезли бедность и другие социальные бедствия, система образования обеспечивала большинству людей полное раскрытие их потенциала, порядочность и трудолюбие вознаграждались, досуга было более чем достаточно, а если кто-либо чувствовал себя неудовлетворенным, он мог отправиться осваивать новые планеты, отведенные Содружеством для колонизации избыточным населением Земли.
Те «нормали», кто открыто протестовал против политики Содружества, никогда ни к чему не принуждались и не наказывались непосредственно за сопротивление социальной галактической
