Джек Бестелесный

наконец-то избавилась от всего этого хлама. И за пожарную страховку ей теперь платить на пару килобаксов меньше.

Алекс был самым близким другом Марка: в подготовительной школе они жили в одной комнате. Этот коренастый юноша с бульдожьей челюстью, темными, широко расставленными глазами под тяжелыми веками, придававшими ему сонное выражение, был единственным, кто обыгрывал Марка в трехмерные шахматы, и единственным Дартмутским студентом, чей интеллектуальный потенциал оценили как «не поддающийся измерению». Он был талантливым конструктором компьютеров, пока на любительском уровне, и намеревался специализироваться в теоретической физике. Его метасозидательная функция была класса Великого Магистра, но остальные — довольно средними. Из кучи инструментария Алекс вытащил струбцину, закрепил ее на рабочем столе, предварительно расчистив место, и наглухо зажал ЦЭ-шлем. Ловко и уверенно, точно хирургическая медсестра, готовящая пациента к операции, он снял щиток, извлек прижимную ушную прокладку, телефон, коробку с электродными иглами и терморегулирующий блок.

— У мамы полно хлопот с магазином твоего дядюшки Роги, и у нее просто нет времени замечать пустяки вроде моих маленьких увлечений.

Он поставил микросканер и робот-манипулятор, разложил инструменты к нему, виртуальную перчатку и защитные очки. Пошарив в нагромождениях на соседней полке, он взял что-то из хрусталя и серебристого металла, похожее на коробочку для кольца. Вставил в коробочку проводок и подсоединил его к сканеру.

— Твои намереваются закрыть магазин, раз старичок преставился?

— Нет, — буркнул Марк.

Алекс подсоединил к сканеру и мощный мини-компьютер. Засветился монитор Три-Д. Алекс начал нашептывать параметры в микрофон, программируя, и одновременно телепатировал: «Марк мне страшно жаль».

Не надо.

..?

Ждать уже недолго. А пока помалкивай. Дядюшка Роги и мама живы.

У Алекса отвисла челюсть. Он ошеломленно уставился на своего друга.

Марк сказал: «Мы все разыграли. Главным образом я, но с помощью дядюшки Роги. Мама забеременела в прямое нарушение Статутов и решила сохранить ребенка. Генетическая оценка выявила в нем множество летальных генов, но мама доказала мне, что его сознание даст сто очков вперед любому в нашей семье. И моему в том числе. Я решил, что малыш должен жить, и укрыл маму в канадской глухомани вместе с дядюшкой Роги, чтобы было кому о ней позаботиться. Отец и прочие в семье догадались, но не знали, куда я их упрятал. Они понимали, что я ничего не скажу, а главное, им надо было избежать скандала, и они оставили все, как есть. Меня отправили в Орб, подальше от греха, и продержали там до отбытия почти всех человеческих Магнатов. Дед под конец обнаружил их, забрал из Канады и спрятал где-то еще. Наши адвокаты ищут способ оградить маму от ответственности. Ну, и Роги, конечно, не говоря уж о ребенке. Его зовут Джек. Я его еще не видел, а маму с Роги видел в последний раз в августе. И даже не дальнировал им».

Черт… Но у твоей мамы есть шанс выкрутиться? Нарушение Статутов карается смертью!

При Симбиарском Попечительстве. Папа с родичами пыхтят в Конкорде, чтобы изменить закон и добиться для мамы амнистии или оправдания задним числом или как еще это там называется. На это уйдут месяцы. Но решение изменить Статуты Размножения три недели назад прошло утверждение в Интендантской Ассамблее и передано в комиссию. Вот тогда мне наконец разрешили убраться из Орба.

А тебе могут что-нибудь пришить?

Вряд ли. Дядюшка Роги скорее всего заявит, что все устроил он один. А мне правда ни к чему.

Пресвятое деръмо-о… и ты говоришь, этот твой братишка — мощный мозговик?

—  Будем надеяться, — сказал Марк вслух.

Алекс заморгал, потом рискнул спросить:

— Ну, а поганые гены?

— Не знаю, — тихо ответил Марк. — Я не знаю.

Алекс промолчал и включил микросканер, навел его на нужный участок шлема, надел виртуальную перчатку и очки. Манипулятор, подчиняясь движению руки в перчатке и повторяя его, взял инструмент. Алекс словно извлекал что-то из воздуха. На экране микросканера Марк увидел увеличенное изображение крохотного инструмента, извлекающего микроскопический кристалл из мозговой панели.

— Ты ведь сменил кристалл, когда шапочка только начала взбрыкивать? — спросил Алекс.

— Ну да. Миглом начал давать какую-то дурацкую обратную связь. Образы — не мои и абсолютно бессмысленные. Жутковатые картины. Я решил, что причина в этом кристалле, и заменил его. А сегодня он вообще забредил, и турбо перестал выполнять мои команды.

Алекс сделал новое движение. Манипулятор отодвинулся от шлема и протянул «руку» к коробочке. В крышке появилась щель, и, повинуясь движению перчатки, манипулятор вставил крошечный кристалл в функциональный тестер.

— Не те команды подавала эта жужжалочка. Ну да анализатор раскопает любую неполадку.

— На мигломе он ничего не показал. Цэепа я не пробовал.

— Ну так попробуем. — Алекс снял очки и перчатку и снова взял микрофон. Через несколько минут монитор начал демонстрировать тайны кристалла. Оба мальчика внимательно всматривались в мерцающее изображение. Через десять минут Алекс объявил: — Функционирует он безупречно при всех условиях.

— Хреновина! — воскликнул Марк.

Алекс пожал плечами.

— Хочешь, я проверю всю рабочую схему? Только на это потребуется время.

— Она гарантированно непроницаема, и я к ней не прикасался. Значит, должно быть другое объяснение.

— Изношенность? — предположил Алекс. — В панель попал пот. Электрическая перхоть.

— Брось! Ты же видел, что панель загерметизирована. И до того, как меня сплавили в Орб, шлем работал безупречно. А теперь он бредит, проецирует дурацкие образы и отменяет мои приказы! Усталость кристалла напрашивается сама собой. Исключи ее, и что остается?

Алекс задумался.

— А пока тебя не было, никто не мог испортить шлем?

— Он был заперт в багажнике турбо, а турбо стоял у нас в гараже. Да и кому это надо?