— Да.
— Хорошо придумано.
— Почему ты решила, — мягко спросил Пэйджит, — что они не найдут ее?
Глаза Марии сузились.
— Потому что я не знала, где она. А поскольку я не сказала им об этом, полиция не могла знать, где искать.
— Это неверное суждение, Мария. Как я уже говорил, интуиция изменяет тебе.
Мария вздохнула.
— Хорошо, — проговорила она наконец. — Что ты будешь делать?
— Пока не скажу. Брукс и Шарп хотят, чтобы я сделал за тебя выбор. То, что они предлагают, понятно. Но я отказываюсь.
— Несмотря на то что ты и Карло многим рискуете?
— Да. Ты втянула меня в это, поскольку была уверена, что я выиграю. В этом твоя «суть» — в стремлении к махинациям и в необремененности совестью — и я презираю тебя за это. Но не хочу, чтобы окружной прокурор заставил меня отвечать за твои трюки, не хочу проигрывать. — Пэйджит пожал плечами. — Ты убила, Мария. Тебе и делать выбор.
Некоторое время она молчала.
— Если дойдет до суда, ты будешь меня защищать?
— Речь ведь идет о Карло. В конце концов он — наш сын.
Мария опустила взгляд:
— Мне это представляется следующим образом, — медленно произнесла она, — либо мать Карло обвиняется в убийстве, либо в лжесвидетельстве, но в этом случае у нее есть шанс быть признанной невиновной в убийстве. А я невиновна.
Она подняла глаза:
— Вопрос лишь в одном: будешь ли ты меня защищать?
Пэйджит встал, подошел к окну. Мелиссу Раппапорт и Линдси Колдуэлл со счетов не сбросишь, и, кроме того, что бы там Мария ни делала, это не было умышленным убийством. И наконец — Карло. Подошел к телефону:
— Хочу позвонить Бруксу.
Мария, казалось, испытала облегчение. Но сказала:
— Мне кажется, тебе еще надо подумать.
После второго гудка ответила секретарша Брукса. Пэйджит представился и стал ждать.
— Привет, Кристофер, — проговорил Брукс. — Сколько лет…
— Не состоится сделка. Никак.
За добродушным приветствием Пэйджит ощутил напряжение Брукса, а по наступившему молчанию понял, что предстоящий суд радует того не больше, чем самого Пэйджита.
— Не надо так круто поворачивать, — отозвался Брукс. — Я вовсе не ждал от тебя быстрого ответа. Нужно время подумать — подумай.
— Не надо. Я еду с ней, чтобы ее сфотографировали и сняли отпечатки пальцев. Все, что мне нужно, — это элементарная вежливость.
Он услышал вздох Брукса:
— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Один совет. Держи под контролем мисс Савонаролу[26]. Ради себя и ради меня.
— Понял тебя. — Брукс повесил трубку. Пэйджит повернулся к Марии.
В ее взгляде были — надежда, сомнение, страх. Этот взгляд напомнил ему другой взгляд — перед ее выступлением в сенате, когда, объявив ему о своей беременности, она смотрела в его глаза.
Не было необходимости говорить о том, что ее ждет: журналисты, выкрикивающие вопросы, выстреливающие фотовспышки, теле- и фотокамеры. И ему не нужны были пояснения диктора, говорившего за кадром, когда они с Карло в тот вечер смотрели телевизионные новости:
— После полудня в Сан-Франциско тележурналистке Марии Карелли было предъявлено обвинение в убийстве самого знаменитого писателя Америки — Марка Ренсома.
Часть третья
СВИДЕТЕЛЬСТВО
27 января — 10 февраля
1
Два дня спустя Мария Карелли была в суде.
Терри и Пэйджит находились рядом с ней, смотрели на судью муниципального суда Кэролайн Мастерс, прежнего шефа Терри по государственной адвокатской конторе. Случай, приведший их сюда, был самый обычный в юридической практике — предъявление обвинения. Пэйджит заявит о невиновности Марии, судья Мастерс назначит дату предварительного слушания, на котором единственное, что потребуется от Марни Шарп, — доказать наличие «веских оснований», позволяющих подозревать Марию Карелли в совершении преступления. Событие это такое же рутинное, как и пение национального гимна перед футбольным матчем.
Терри знала, что, вероятнее всего, только в данный момент, в момент предъявления обвинения, Кэролайн Мастерс в первый и последний раз появится в этом процессе, и уже на предварительном слушании председательствовать будет другой судья. После того как обвинением будут представлены основания для возбуждения дела, работа муниципального суда закончена, дело передается в Высший суд, форум более высокой юрисдикции, и делом будет заниматься судья Высшего суда.
Судья Мастерс выбрала именно этот импозантный зал по той причине, что это процесс Марии Карелли и для журналистов, которые захотели посмотреть, как он проходит, требовалось такое именно помещение. Убогие комнаты, где Кэролайн Мастерс обычно вела процессы любимцев муниципального суда — противников правил дорожного движения, злодеев, паркующихся в неположенных местах, и мелких нарушителей городского покоя, могли вместить лишь самих подсудимых и их защитников; для людей Карелли, конечно же, требовалось это обширное помещение, способное вместить большую толпу, помещение с дубовой скамьей для суда, высоким потолком и деревянными панелями на стенах, которые будут хорошо смотреться с телеэкранов. Зная Кэролайн Мастерс, Терри была уверена, что та рада была бы любой отсрочке, пусть и мимолетной, начала процесса перемалывания человека, даже и в таком благообразном помещении.
— Ваш ответ на обвинение? — спросила судья Мастерс.
Пэйджит ответил не сразу. Сказал спокойно:
— Невиновна.
Судья Мастерс помедлила, оглядывая присутствующих. За длинным столом, одетые в серое, сидели Марни Шарп и молодой помощник окружного прокурора. Терри, глядя на него, поняла, что выбрали его за знания и неопытность: знания позволяли ему оказывать Шарп компетентную помощь, неопытность его избавляла Шарп же от вмешательства, неизбежного, будь на его месте опытный обвинитель со своим взглядом на суть дела; Маккинли Брукса нигде не было видно, в этом Терри угадала политический расчет. За другим столом сидели Пэйджит, Терри и Мария Карелли. Мария — в простом черном платье, Пэйджит одет менее щеголевато, чем обычно. Видно было, что и Кэролайн Мастерс уделила достаточно внимания своему внешнему виду: черная мантия тщательно отутюжена, прямые черные волосы аккуратно подстрижены, а ониксовые серьги в золотой оправе и красно-оранжевая губная помада приятно
