дома, можно было скупить по триста-пятьсот долларов за штуку. Наладить хозяйство для полного самообеспечения не составляло труда. Пикин мечтал об одиночестве, которое дало бы ему возможность начать писать книгу, «которую приговорят к сожжению».
Идя по перрону, он почувствовал, что кто-то слегка потянул его за сумку. Он обернулся. Это было она… Таня!
— Здесь многие обнимаются и плачут. Мы можем сделать то же самое, — сдерживая слёзы, сказала Таня и бросилась на шею остолбеневшего Пикина.
— Я сейчас умру от счастья, если я уже не умер, — шептал он ей на ухо, вдыхая запах её волос и тела.
— Мы сейчас дойдём до конца платформы и через пути выйдем на улицу, поймаем машину и поедем ко мне на квартиру, — обжигая дыханием, прошептала она Пикину и, крепко взяв его за руку, повела за собой.
В машине они держали друг друга за руки и молчали, боясь дать волю чувствам.
Таня снимала однокомнатную квартиру в «корабле» на окраине города.
— Тут будь спокоен. Всё снято на фальшивый паспорт. Узнать меня в жгучей брюнетке с тонкими бровями и похудевшей на двенадцать кило под силу только маме.
— Господи, я только сейчас увидел, как ты изменилась. Почему ты так мучила меня, почему не дала знать раньше?
— Успокойся, милый, сейчас мы сядем за стол. Я уже всё приготовила, даже твою любимую курицу с печёной картошкой. И я всё тебе расскажу и объясню. Но обещай, что за столом мы будем говорить только о еде и любви. Мне очень хочется сегодня побыть хозяйкой-бобрихой, — Таня широко улыбнулась, её острый подбородок дрогнул, и по щекам потекли крупные слёзы счастья.
Пикин смотрел на свои сумки и с ужасом представлял, что ещё день, и они никогда бы не увиделись…
Они лежали на диване, не отрывая взгляда от лиц. Пикин, увидел маленький шрам на правой брови Тани и стал его нежно гладить.
— Это прыжок с моста, — сказала Таня, целуя его пальцы.
— Теперь я хочу узнать всё о твоём воскрешении, не считая того, что мне рассказал Базунов.
— Всё до появления погони, правда. Я знала, что после моего сообщения о хвосте следующим звонком будет команда на самоликвидацию. Поэтому после звонка только сказала «да» и положила телефон в сторону, чтобы не слышать.
— Откуда ты знала о кодировании на самоликвидацию?
— Мне рассказала мама. На её глазах человек, с которым она работала в Системе, после звонка по телефону встал из-за стола, выбил стулом стекло в окне и выпрыгнул. Она сказала, что он действовал, как лунатик. Люди, кончающие самоубийством в личном эмоциональном порыве, так себя не ведут. Она поспрашивала, и ей дали понять, что все, кто работает на Систему, могут в любой момент «выйти в окно». Я понимала, что у них единственный способ меня гарантированно убрать в сложившихся обстоятельствах, это съезд с моста. За мостом пост ГАИ, там бы меня и взяли.
Как говорил мой наставник: «Все наши инструкции написаны кровью». Если по пути следования есть водные объекты, то инструкцией предписывается брать в машину спасательный жилет. Я только и успела его накинуть, не застёгивая. Когда машина погрузилась в воду, я глотнула воздуха в воздушном пузыре под крышей и, разбив рукояткой ножа лобовое стекло, выплыла. Течение сильное; я поймала берег, наверное, только через километр. Дальше всё как учили по выживанию…
Пикин держал её руку и не верил реальности. Он целовал кончики её пальцев, впиваясь губами в её ногти до боли.
— Я нашёл твой тайник.
— Я знаю. Я за ним приходила. Но как ты о нём узнал?
— Сон.
— Какой сон?
— Мне приснилась черёмуха. Та, которую посадила ты. Во сне, стоя возле неё, ты сказала «Мои тайны здесь».
— И ты поверил сну?
— Мне с детства снились пророческие сны, и они сбывались.
— Нет, наверное, когда мы были в саду, я как-то себя выдала. Да, точно, когда я позволила себе бокал фантастически вкусного крымского вина. Я помню, как обнимала свою черёмуху и что-то говорила. Всё-таки я баба.
— Не знаю, может, это криптомнезия проявилась во сне. Но я чуть с ума не сошел, когда сон сбылся. Ты извини, я взял из тайника пять тысяч долларов.
— Хорошо, что не все. Для меня этот тайник был последней надеждой на выживание.
— Но скажи, зачем твоим тайником интересовался Базунов. Неужели ему были нужны твои двадцать тысяч баксов?
— Конечно, нет. Им нужна была снайперская винтовка, сделанная по спецзаказу. Она Системе обошлась в «Мерседес». Дело даже не в цене, а в уникальных возможностях этой винтовки и пуль. Пуля после выхода из ствола живёт три минуты, затем рассыпается в порошок, не оставляя экспертам никаких шансов на идентификацию. Эта винтовка предназначалась для ликвидации крупных фигур. Мне её дали на освоение за месяц до провала.
— И где она?
