- Нет, подожди! Дай ему закончить! – удержал её за руку Вэйс.
- Незачем его так мучить! С меня вполне достаточно знать, что мой сын не вор, и поступил так по какой-то иной причине! – пыталась вырваться из объятий супруга Рилли.
- Да перестаньте вы все орать! – сердито рявкнул Дэдэн, и чета нди’а Буни послушно умолкла.
- Повтори! Повтори ещё раз! – настойчиво попросил волшебник, но мальчик, совсем обессилев, словно тряпичная кукла повалился на пол.
- Лик! – вскрикнула Рилли и, вырвавшись наконец из крепкой хватки супруга, бросилась к сыну.
- Ты знаешь, Вэйс, он давно уже не ребёнок… По крайней мере своим духом, – удивлённо проговорил Дэдэн, задумчиво теребя свою бороду. – Только взрослый человек, да и то, далеко не всякий, может так противиться силе заклинаний… Я мог бы его напоить кое-каким зельем, которое бы уж точно развязало ему язык, но за ним мне надо возвращаться в замок, а времени-то у меня сейчас как раз и нет!
- Так он тебе, всё-таки, что-нибудь сказал? – спросил Вэйс.
- Он сказал – «ложка», – по всему было видно, что Дэдэн смущён и раздосадован.
- Ложка? – недоумённо переспросил Вэйс.
- Да, ложка! – раздражённо повторил Дэдэн.
- Дэдэн, помилуй! Зачем моему сыну лезть в сундук проезжего купца за какой-то ложкой? – Вэйс был сбит с толку не меньше волшебника.
- А я почём знаю? – сердито буркнул Дэдэн и, с тяжёлым вздохом, сел на край кровати.
- Он очнулся! Дайте мне быстрее воды! – крикнула мать Лика.
- Да не нужна ему вода. Он и так через минуту будет замечательно себя чувствовать, – успокоил её Дэдэн.
- Лишь тот, кто сменит ложку на клинок, в счёт долга мир омоет щедро кровью…- чуть слышно прошептал Лик.
- Что?! Что ты сейчас сказал? – Дэдэн подскочил на кровати, словно ужаленный.
Лик со злостью посмотрел на волшебника, но всё же повторил:
- Лишь тот, кто сменит ложку на клинок, в счёт долга мир омоет щедро кровью! Так сказал мастер Рилп, когда я ему объяснил, чем Рин занимался в замке, когда был трапезничим.
- Логт хер ёдэга! Это же искажённое - лонхт хель йордэга! Ложку на клинок! – Дэдэн схватился за голову. – А я, старый дурак, подумал, что это тарабарщина какая-то! Я догадался, что первоначально это было по кивилийский, но перевёл, как – лонхт хель одэга – весло за обещание!.. «Одэга», по кивилийски, - «обещание», а «йордэга» – «холодная ярость». На старокивилийском «холодная ярость» означает также «клинок»! А «лонхт» – и «весло», и, в другом, уже вышедшем из употребления значении, – «ложка»! А я, кривые руки Варта, этого не понял!
Дэдэн яростно дёргал себя за бороду и чуть не плакал, за чем всё семейство нди’а Буни, в крайнем изумлении и беспокойстве, наблюдало.
- Да чего ты так убиваешься, я не пойму? – пожал плечами Вэйс. – Я никогда раньше не замечал, чтобы ты до такой степени увлекался древними языками. Ну, подумаешь, не так перевёл!.. Да и вообще, какое это всё имеет отношение к Лику и сундуку мастера Рилпа?
- Да не к Лику! Не к Лику! – вскочил с кровати старый волшебник и устремился прямо на Вэйса. Схватив того за отвороты камзола, он притянул его прямо к своему лицу и возбуждённо прошептал. – Не к Лику, а… к Рину!
- К Рину? – ещё больше удивился Вэйс, пытаясь вырваться из цепкой хватки старика.
- Да, Вэйс, к Рину! – Дэдэн оттолкнул от себя Вэйса. – У вас есть что-нибудь выпить?
- Вот, пиво, – Рилли метнулась к столу и налила из высокого кувшина большую кружку. Дэдэн жадно выхватил её и стал пить большими глотками. Опорожнив её до половины, он утёр рукавом плаща бороду и, возбуждённо блестя глазами, продекламировал:
Огонь небесный древо поразит.
И мир лишиться хрупкого покоя.
Звезда смирения сойдёт с своих орбит,
На жернов устремившись со враждою.
Восстанет тьма. Смерть урожай сожнёт.
Надежда будет попрана судьбою.
И лишь сменивший ложку на клинок,
Изгури долг оплатит щедро кровью!
Это пророчество Нолинри Найя, Огненного Провидца – великого пророка кивили арту второй эпохи. Большинство его пророчеств, так, увы, и не поняты до сих пор. Но те, чей тайный смыл ныне стал ясен, сбылись все до одного! Он предсказал ужаснейшую катастрофу нашего мира, которую у нас обычно называют Третьим Свершением, когда всё вокруг было на грани полного разрушения, и лишь вмешательство Изгури – Спасителя, известного у нас под именем Игуна, и которого наша церковь почему-то считает богом, а, на самом деле, бывшим одним из величайших мастеров Инирус а Он со Кину – Проводящих Ветра Всего Сущего в Подзвёздном Мире – спасло его от окончательной гибели. Ему удалось это сделать лишь ценой утраты единства самой его основы, когда Ветер Всего Сущего был лишён своей цельности и разделён им на Дух Веры и Дух Волшебства. Изгури была дарована от Создателей величайшая власть: ему позволили решать, каким быть нашему миру, чтобы он сумел выстоять в вихре перемен. Они предложили ему – либо полностью стереть старый мир, и создать на его месте совсем новый, основанный на совершенно других началах, или же придумать, как вернуть к равновесию старый. Изгури тридцать лет провёл в одиночестве, на Серебряной горе, размышляя над этой задачей, а когда вновь вернулся к своему народу, то уже знал, что надо делать. Он нашёл наилучшее решение для того времени, но Создатели его предупредили, что выбранный им путь не сможет привести к окончательному спасению мира, что он – лишь отсрочил катастрофу. Они не сказали, когда мир снова утратит равновесие, но обещали послать подсказку, когда придёт время, о том, как можно будет избежать всеобщей гибели. Изгури, насколько мне известно, так и не нашёл окончательного решения, – Дэдэн перевёл дыхание и, допив пиво, продолжил. – Хотя ещё в предыдущую эпоху было известно это пророчество Нолинри Найя, его никто не связывал с Решением Изгури. Никто вообще не мог тогда понять, что же оно означает, ибо в те времена не существовало ничего, о чём в нём повествовалось. Лишь триста лет назад, когда Кину – Подзвёздный Мир - покинул Изгури, другой величайший арту - Изу а Айя, чьё имя переводится, как Слеза Света, пришёл к выводу, что за этим пророчеством скрывается та самая, обещанная Создателями, подсказка, но, к сожалению, так и не смог объяснить, что же именно она означает. Между прочим, это было самым последним известием, какое мы получили от кивили арту: с тех пор кивилийские корабли не приплывали к нам, а из Пандура в их страну перестали плавать и того раньше – ещё со времён Третьего Свершения, когда с лица земли исчезло великое государство мореходов – Рэндолху, располагавшееся на западе полуострова Кемберл и на архипелаге, который теперь не существует, а в те времена, находился в океане, далеко на запад от полуострова…
- Я знаю, что означает это пророчество! – взволнованно проговорил Вэйс.
- Да, теперь, я полагаю, - перебил его Дэдэн, - уже довольно многие догадались, о чём оно говорит.
- Я видел сон, – не обращая внимания на Дэдэна, продолжил Вэйс. Лицо его потемнело, а дыхание стало стеснённым и прерывистым. Он слегка опустил голову и говорил медленно и глухо. – Несколько лет назад мне приснилось, что у какой-то дороги собралось огромная толпа… Я видел множество знакомых лиц – жителей нашего города. Герцога и много других из знатных… А под ясенем, на возвышении, стоял верховный квистол и произносил какую-то речь... Вдруг, из безоблачного неба низринулась ослепительно белая молния и, ударив в ясень, расколола его на две части… А потом я увидел Рина. Сильно повзрослевшего Рина. Верхом на коне, и с мечом в руках. Губы его были крепко сжаты, а глаза источали отчаяние и ярость. Мне тогда, помню, очень не понравилось выражение его лица… И вот, спустя примерно год, к нам в город, и в правду, пожаловал верховный квистол. И всё было именно так, как и в моём сне: и толпа горожан, и речь квистола на возвышении под ясенем, и молния, ударившая в дерево и расколовшая
