— Ради вашего титула и собственности?
— Я не считаю эти причины убедительными. Право, Элинор, разве для женитьбы не требуется нечто большее?
— Может, еще поцелуи, — беззаботно усмехнулась она.
— Поцелуи — только начало.
— Вы пытаетесь меня соблазнить?
— А вы хотите именно этого?
Тон легкомысленный и дразнящий, но Элинор ясно уловила в нем нотку решимости. Почему он заинтересован в ней? Она для него просто вызов? Или тут подразумевалось еще чтото? Не важно, ей следует освободиться из его объятий и вернуться на бал, причем как можно скорее, пока ее репутация не погублена окончательно.
— Уверяю вас, познание когото в библейском смысле — это явление исключительное, а реальная связь мужчины и женщины заключает в себе намного больше.
— Распутник, который ценит женщин за нечто большее, чем ее тело? Вы или подделка, или очень хороший лгун, — заявила Элинор.
— Или чувственный, опытный любовник, который хочет получить от женщины не просто физическое удовольствие. Вы достаточно самоуверенны, чтобы угадать правду?
— А мне и не требуется угадывать, Себастьян. Ваше поведение характеризует вас как человека, прекрасно знающего игру флирта и соблазнение, но, я подозреваю, вы отказываетесь полностью отдаться ей. Вы отказываетесь рисковать своим сердцем. Все время останавливаетесь на полпути.
— Да, я не знаю любви. Настоящей любви между мужчиной и женщиной. Хотя это не означает, что я не способен учиться.
— Вы тайный романтик.
— Этот факт я буду отрицать до конца.
Его ирония не обманула Элинор. У нее было ощущение, словно она заглянула ему в душу и на миг увидела тоску, которую он тщательно скрывал. Потом она вдруг поняла.
Виконт был одинок.
Соблазнение дочери графа шло не совсем так, как планировал Себастьян. Романтический свет, мерцающий в камине, позолотил ее фигуру с головы до ног. Хотя он знал, что иллюзию создают блестящие шелковые нити ее золотого платья, он считал это чарующим.
А так не должно быть. Его цель — расчетливое соблазнение, здесь нет места романтическим эмоциям. Чтобы соблазнить женщину с умом Элинор, требуется большое искусство, одних незатейливых комплиментов и лести тут недостаточно. Он должен завладеть ее мыслями так же, как и ее телом.
Она слишком долго жила в тени сестриной красоты, поэтому не знала собственной ценности и не понимала, что может без труда соблазнить мужчину. В этом и заключается весь парадокс. Бьянка, может, и бриллиант чистой воды, но сексуального влечения он к ней не испытывал. А Элинор своими возбуждающими поцелуями разожгла в нем такую страсть, что потом, когда все закончилось, он почувствовал себя обездоленным.
Себастьян был опытным любовником и знал, что это вызвано не только отсутствием сексуального облегчения. Их поцелуи сделали его неуправляемым, дрейфующим, как тот парусник, который он спас для мальчика. Поток страсти сбил его с намеченного курса, повел совершенно в ином направлении.
Даже когда Элинор предпочитала спорить с ним, он считал ее общество возбуждающим и был потрясен, осознав, насколько очарован ею. Ее умными размышлениями, сообразительностью, искренним желанием понять его.
Она — дочь врага, который виновен в смерти его матери, жестко напомнил он себе. Как бы ему это ни претило, он должен воспользоваться ее уязвимостью. Теперь не время для угрызений совести. Пора браться за дело всерьез.
— Вы должны вернуться в бальный зал, пока не заметили ваше отсутствие, — произнес Себастьян с обманчивой небрежностью. — Мы сможем продолжить эту дискуссию завтра. Вы едете на бал к Тонтонам?
— Да.
— Прекрасно. Их библиотека даже более впечатляюща, чем эта, и расположена в другом крыле дома. Встретимся там в одиннадцать часов. Постарайтесь уйти незаметно, с запасом времени, чтобы найти ее. Особняк большой. Если заблудитесь, попросите слугу помочь вам.
Элинор вновь выглядела настороженной, хотя в глазах уже не было ее обычной благоразумной решимости. Вместо этого она тщательно обдумывала его слова.
Пожалуй, следует добавить еще штрих соблазна, подумал Себастьян и поцеловал ее. Было трудно оторваться. Даже мучительно. Целуя Элинор, невозможно было не захотеть большего, не взять больше. Но здесь не место и не время.
— До завтра, Элинор. Одиннадцать часов, в библиотеке. Я буду вас ждать.
Не давая ей времени ответить, Себастьян нежно развернул ее, подтолкнул к выходу и быстро захлопнул дверь, чтобы не поддаться искушению вернуть свою добычу.
«Я не пойду. Конечно, не пойду. Это неуместно. Позорно. Чрезвычайно глупо».
Эти мысли преследовали ее весь день, становясь все настойчивее, пока она готовилась к балу у Тонтонов.
— Ты изменила вырез, — заметила Бьянка, когда Элинор спустилась по лестнице. — Выглядит довольно смело.
— Думаешь, это слишком вызывающе? — Элинор с беспокойством посмотрелась в зеркало.
Плотно облегающий лиф с более глубоким вырезом, чем у других ее платьев, значительно открывал верхнюю часть груди. Искушенность туалета придавала ей уверенности, повышая самооценку.
— Женщины определенного возраста могут надевать все, что им заблагорассудится, на это никто и внимания не обратит, — нетерпеливо сказал граф. — Самое главное, что Бьянка выглядит красивой и невинной.
— Папа, Элинор тоже выглядит очень привлекательно, — ответила Бьянка, но граф уже вышел.
К несчастью, отец вдруг решил сопровождать их на бал, что испортило Элинор настроение. Правда, она быстро забыта о нем, как только они приехали к Тонтонам.
Ее беспокойный взгляд искал в толпе Себастьяна, пока она дружески болтала с хозяевами, стараясь не потерять нить разговора. Она весь день скучала по нему, особенно во время дневных визитов, когда Бьянку окружала привычная толпа поклонников. Изучая джентльменов, она вдруг подумала, что Себастьян знал большинство из них, и его мнение оказалось бы неоценимым, если бы он был рядом.
Посещение леди, которой джентльмен восхищался, было общепринятым способом ухаживания, и отсутствие виконта иногда вызывало у Элинор беспокойство. Но Себастьян не похож на других джентльменов, поэтому вряд ли стоило удивляться, что он отказывался вести себя подобным образом.
— Возможно, по какомулибо счастливому обстоятельству вы не заняты в этом танце, леди Элинор?
Повернувшись, она увидела Питера Доусона.
— Благодарю за любезное приглашение.
Она взяла предложенную им руку, и он повел ее к строящимся рядам. Мистер Доусон оказался великолепным партнером, с ним было приятно и легко танцевать. Элинор болтала и смеялась, хотя получила бы еще большее удовольствие, если бы не ее озабоченность. Зная, что мистер Доусон — лучший друг виконта, она уже вознамерилась было спросить его о Себастьяне, но всетаки сдержалась.
Когда танец закончился, мистер Доусон проводил ее на место и остался, чтобы продолжить обычную светскую беседу. Но тут, ко всеобщему восторгу, оркестр заиграл первый вальс. Обернувшись в сторону танцевального зала, Элинор вдруг увидела Себастьяна. Он стоял у французских дверей и разговаривал с лордом Этвудом. Потом он тоже заметил ее и приветствовал такой широкой улыбкой, что у нее подкосились ноги. По крайней мере это удержало Элинор от желания броситься к нему через весь зал.
— Пунш?
