недрах горы. Зеб и Волшебник сняли деревянные двери с петель и тоже бросили их в огонь.
— Это должно задержать их на какое-то время, — сказал Волшебник, от души радуясь успеху своей затеи. — Даже если сгорит вся эта деревянная страна целиком, никто о Гаргойлях горевать не будет. Но торопитесь, дети, давайте обследуем гору и выясним, по какой дороге нам идти, потому что здесь становится жарко, как в печке.
К их глубокому разочарованию, внутри горы не оказалось лестницы, по которой можно было бы выбраться на поверхность Земли. Был только туннель, идущий наклонно вверх, и пол у него был грубый, неровный. Вскоре он и вовсе превратился в галерею, да такую узкую, что коляска протиснуться в нее не могла. Путники остановились в растерянности. Бросать коляску им не хотелось: она везла их поклажу, в ней было приятно ехать по хорошей дороге, и, кроме того, они успели исколесить в ней столько дорог, что теперь было бы жаль с ней расстаться. Поэтому Зеб и Волшебник принялись за работу: сняли у коляски колеса, развернули ее так, чтобы она занимала как можно меньше места. Таким образом, с помощью терпеливого коня они смогли протащить коляску через самое узкое место туннеля. Когда тропа снова расширилась — к счастью, это произошло довольно скоро, — они опять собрали коляску и продолжали путешествовать с большим комфортом. Но дорога, представлявшая собой как бы трещину внутри горы, была куда как незавидна. Она шла зигзагами, извивалась, то забирая круто вверх, то уходя резко вниз. Проехав по ней изрядное расстояние, путешественники оставались в полном неведении: то ли они приблизились к поверхности Земли, то ли, напротив, от нее отдалились.
— Одно утешение, — сказала Дороти, — от ужасных Гаргойлей мы спаслись!
— Вполне возможно, что они до сих пор заняты тушением пожара, — отозвался Волшебник. — Но даже если им это удастся, лететь по узкому туннелю они едва ли смогут, так что нам они теперь не страшны.
То и дело их путь пересекали глубокие и опасные трещины. Хорошо еще, что в фонарях оставался пока керосин и они кое-как светили, а трещины были не слишком широкие, и любую из них можно было без труда перепрыгнуть. Время от времени на пути возникали завалы камней, и тогда Джиму приходилось попотеть. В таких случаях и Дороти, и Зеб, и Волшебник вылезали из коляски и вместе толкали ее сзади, приподнимая колеса в самых трудных местах Пусть и с великим трудом, они упорно продолжали движение вперед Но каково же было их разочарование, когда, обогнув очередной угол, падая от усталости, они обнаружили, что попали опять в пещеру — огромную, с высоким куполообразным сводом и гладким ровным полом.
Пещера была округлая, а по краю ее у самой земли горело множество золотисто-желтых огоньков, расположенных попарно Поначалу они были неподвижны, потом стали мерцать, становясь то ярче, то слабее, и раскачиваться из стороны в сторону и вверх-вниз.
— Что за странное место! — удивлялся мальчик, вглядываясь в темноту во все глаза, но без всякого успеха.
— Я и сам ничего не пойму, — проговорил тихонько Волшебник, занятый тем же.
— Ух-х! — зафырчал вдруг Эврика, выгибая спину, на которой вся шерсть стала дыбом. — Да это же логово аллигаторов, крокодилов или каких=то их родственников. Разве вы не видите их глаза?
— Эврика в темноте видит лучше нас, — шепотом пояснила Дороти — Опиши, милый, на что похожи эти существа?
— Уж и не знаю, как сказать, — отвечал котенок, вздрагивая всем телом — Глаза, как тарелки, пасть размером с ящик для угля. Но сами чудища, похоже, не особенно велики.
— Где же они все? — воскликнула девочка.
— Лежат в ямках по краю пещеры Ах, Дороти, ты даже представить себе не можешь, как они безобразны — еще отвратительнее Гаргойлей.
— Тс-с! Поосторожнее, когда судишь ближнего, — произнес вдруг совсем рядом резкий пронзительный голос. — Вы и сами не сказать, чтобы красавцы. А нам наша мамочка говорила, что милее нас нет никого в целом свете.
Друзья разом повернулись на голос, и Волшебник поднял фонарь так, чтобы поток света хлынул в одно из углублений в каменистом полу.
— Ба, да это дракон! — воскликнул он.
— Нет, — ответил обладатель желтых глазищ, которые уставились на них, редко мигая, — тут вы не правы. Мы станем драконами, когда вырастем, а пока мы всего лишь драконята.
— Как это понимать? — спросила Дороти, не без страха разглядывая огромную чешуйчатую голову, разинутую пасть и большие круглые зрачки.
— Юные драконы, вот как. Нам просто не разрешено до поры до времени называться настоящими драконами, — услышала она в ответ. — Взрослые больно уж важничают, к детям относятся свысока, но нам наша мамочка сказала, что и мы в свой срок станем могучими и важными.
— Где же сейчас ваша мамочка? — поинтересовался Волшебник, опасливо оглядываясь.
— Отправилась на поверхность Земли поохотиться к обеду. Если повезет, принесет слона или парочку носорогов или хоть пару дюжин человечков на худой конец, чтобы заморить червячка.
— Вы голодные? — встревожилась Дороти, невольно делая шаг назад.
— Еще как! — рявкнул драконенок и щелкнул зубами.
— И… и — вы что же, едите людей?
— Конечно, когда попадутся. Правда сказать, их не много попадается за последние годы, приходится довольствоваться слонами да буйволами, — пожаловалось чудище.
— Сколько же вам лет? — спросил Зеб, глядя как завороженный в желтые глаза.
— Увы, мы совсем еще дети. И я, и все мои братья и сестры, которых вы видите здесь, практически одного возраста. Если я не ошибаюсь, позавчера нам исполнилось шестьдесят шесть лет.
— Разве это детский возраст? — изумилась Дороти.
— А разве нет? — в свою очередь удивился драконенок. — По-моему, совсем младенческий.
— Сколько же лет вашей маме? — осведомилась девочка.
— Что-то около двух тысяч. Правда, она бросила считать свои годы несколько веков назад. Она, видите ли, вдова и хорошо сохранилась, поэтому предпочитает молодиться.
— И пусть, если ей нравится, — поспешно согласилась Дороти. Потом, минутку подумав, спросила: — Мы с вами друзья или враги? То есть я хотела бы знать, вы к нам относитесь по-доброму или хотите нас съесть?
— Честно говоря, нам ужасно хотелось бы вас съесть. Но, к сожалению, мама привязала нас хвостами к скале, и нам до вас никак не добраться. Если вы будете так добры и подойдете чуть ближе, то в мгновение ока окажетесь у нас в зубах, если же нет — вы в полной безопасности.
В голосе драконенка прозвучало сожаление, его братья и сестры хором вздохнули.
Дороти, со своей стороны, испытала некоторое облегчение. Потом поинтересовалась:
— Зачем же мама связала ваши хвосты?
— О, видите ли, она проводит на охоте иной раз по нескольку недель, а мы, если нас не связать, бывает, расползаемся по всей горе, передеремся или натворим пакостей. Мама обычно знает, что делает, но в этот раз она совершила ошибку. Потому что вы наверняка от нас удерете, если только не подойдете ближе, а ведь вы не подойдете, нет?
— Ни в коем случае! — поспешила с ответом девочка. — Мы совсем не хотим попасть в зубы этаким чудищам.
— Позвольте заметить, — сварливо сказал драконенок, — что обзываться — довольно невежливо. Зная, к тому же, что мы вам не можем отомстить. Мы сами считаем себя очень красивыми, да и мама нам так сказала, а уж она знает. Мы все принадлежим к старинному роду, нашей родословной можно позавидовать: она уходит в прошлое приблизительно на двадцать тысяч лет, ко временам знаменитого Зеленого Дракона Атлантиды, когда людей и на свете-то не было. А что ты скажешь о своей родословной, девочка?
— Я родилась на ферме в Канзасе, — ответила Дороти, — и думаю, что жить там не в пример приятнее, чем сидеть в пещере, да еще с хвостом, привязанным к скале. Вообще, я в знатности не вижу большого проку. Каков человек есть, таков он и есть.
— О вкусах не спорят, — проворчал драконенок, медленно опуская чешуйчатые веки, пока глаза не
