' Это, это просто ужасно! Я ни на что не способна, только доставлять неприятности! На меня так надеются, а я... Ладно, одежду вчера выстирали, хотя и плохо, пятна только слегка посветлели, а въелись сильнее. Я могла бы обойтись и без стирки. И пол вроде подметали, только это ведь совсем не дело: вроде подметённый пол, по которому без сапог пройти боязно, вроде чистая одежда, которую одеть гадко. Здесь же нужна капитальная уборка! При таком обилии пыли невозможно заниматься готовкой, лечиться и просто спать. Как я могу претендовать на роль хозяйки, когда эта хибара и на жилище не похожа. Нужно было бы проверить чердак, очистить от сажи печь, пробить дымоход, чтобы не воняло гарью. О чём же я опять?! Какие глупые и несуразные домыслы! Что я могу? Только перечислять да бесконечности, что и куда нужно, что и как сделать... Это бессмысленно это просто бессмысленно, я никогда не смогу всего этого сделать и тем более к приходу гроллинов. Я только и могу, что жаловаться да разглагольствовать, а настоящей пользы от меня никакой...'
- Ах, не утешайте меня, - дружески обратилась девочка к ласковым потокам воды, игриво мечущимся между её пальцев, легла на живот и, закрыв глаза, чтоб сдерживать горькие слёзы растерянности, опустила обе руки в воду. - Если бы я сейчас была в настоящей сказке, то ко мне просто должна была прийти добрая фея и попросить лесных жителей помочь по хозяйству. Или ещё лучше, чтоб я сама могла хлопнуть в ладоши, а дом очистился и освежился сам собой. А ещё можно призвать силу хозяина вод, вздыбить бурлящие потоки смешать их с пеной и травами и обрушить нещадной волной, всеочишающей и всепроникающей на этот бастион нечистот, выскрести силою брызг всю труху и грязь, выбить пыль и ...
Душераздирающий вопль вырвал юную Корчач из радужных мечтаний. Девочка выдернула руки из воды и бросилась к странно подрагивающему дому. Не успела Каринка коснуться ручки двери, как мощный удар в грудь отбросил девочку на илистую отмель. Наружу хлынул поток грязной воды. После, держась за косяк и судорожно хватая воздух, из дверного проёма вывалился мокрый до нитки Кирх. Мужчина рухнул на колени и попытался прокашляться. Вальяжной вереницей медленно и горделиво дрейфовали по водной глади старые черепки, тряпки и прочая домашняя утварь.
- Что это было? - Кирх безумным от такого потрясения взглядом прошёлся по удручающему пейзажу и ошалело уставился на вжавшуюся в землю девочку.
Каринаррия Корсач, памятуя о возложенной на неё миссии хранительницы уже остатков домашнего очага и личности собеседника, не нашла ничего лучше, как просто пожать плечами и уповать, что в доме хоть что-то уцелело.
Невурлок помог девочке взобраться на мост, и тут ей открылась вся картина разрушений. Сверкающая дырами и трещинами, оттёртая до местами не совсем здорового блеска хибара выглядела порядком устрашающе. Печь щетинилась кирпичной кладкой сквозь белоснежные пласты побелки, её девственно чистое нутро удивлённо поглядывало на выживших. Сияющий, резной ларь с зелёной и золотистой росписью заметно перекосился и испуганно вжался в стену, словно был загнанным зверем. Сворой же собак вокруг него лежали белоснежные гроллинские рубашки и поражающие чистотой штаны. Редкими островками на щербатом, но выдраенном до последней щепки полу ютились выпотрошенные сумки и их содержимое. Одиноко и жалко трепыхалась рваная занавеска, что творилось за ней с запасами круп и овощей, видеть девочке не хотелось. Ставни на удивление оказались почти целыми. На них кто-то заботливо вырисовал большеглазых петухов, а на покосившейся полке шёл странный орнамент. Содержимое полки теперь плавало в бадье вместе с сапогом Кирха и злосчастной 'лечебной банкой'. Столь радикальная уборка помещения немного шокировала.
Несмотря на наличие определённых благородных порывов к уборке, Кирх помочь с восстановлением дома никак не мог. На него были сгружены заботы по разжиганию печи и сохранению собственного пошатнувшегося здоровья в условиях приближенных к боевым. Ведь Каринке приходилось постоянно поддерживать сквозняк, бегая с моста в дом с редкими, выловленными после долгих мучений вещами и таская в плавучий домик разом почистевшую одежду на просушку. Многое оказалось бесславно утерянным в пучинах запруды, многое там же утоплено во избежание большего позора. А в общем реставрация домика отняла большую часть утра и окончательно добила и без того слабого мужчину. Когда дом приобрёл подобие уюта, огонь приятно потрескивал, за домом была разведана поленница, а Кирх, натаскав дров и сменив мокрую одежду на относительно сухое покрывало из ларя, снова заснул, Каринка облегчённо перевела дух и восславила всех заступников, что странное происшествие не оставило их без крова.
Лишившись двух проблем одним махом или точнее плюхом, девочка не нашла причин отлынивать от приготовления пищи, хотя её познания в этой области могли быть лучшей причиной для отказа. После потопа за печью образовалась несусветная свалка из мешков, горшков и банок, гору венчали две толстые, не подающие признаков жизни рыбины. Каринка, тяжело вздохнув, посмотрела в грустные глаза жертвы и пошла будить несчастного гроллина. Вскоре признанная Кирхом относительно свежей рыба была обезглавлена и выпотрошена. Карина поджала губу и едва не расплакалась от этого зрелища. Второй раз, почти прикорнувшего невурлока пришлось разбудить для добычи воды, поскольку пить, то, что оказалось после потопа в бадье, было весьма сомнительным удовольствием. Третьего раза Карина просто не могла допустить, потому что чувствовала ответственность и за его синеватый оттенок кожи, и за вконец покрасневшие глаза.
Стол был уставлен по всем правилам из книги домоводства. В нужных местах стояла смесь из круп, не поддающаяся разделению, банка с сырыми травами, широкая миска с водой и усекновенной рыбой, необходимая утварь и даже подобие полотенца. Только, как действовать дальше для достижения требуемой парной рыбы и бульона с травами, что обещала составительница книги рецептов, девочка представляла с трудом. Каринка, закатала рукава, зажмурилась от страха и осторожно опустила ручки в миску.
'За что мне всё это? Я сейчас бы согласилась даже на гороховую кашу...Где же сейчас Лоран?'
- Да никакой ты ни ведун! - раздался прямо в голове слегка раздражённый и непривычно резкий голос длинноволосого невурлока.
- Я-не ведун!?! - рявкнул угрожающе Владомир. - Да я ведун ещё получше Корсач! Да у меня способности на порядок выше! Да я сейчас...
- Ну что ты пыжишься? - ядовито растягивал слова, словно шипел, Лоран. - Чего напрягаешься. Я же вижу, что ты не можешь.
- Могу, - упрямо сипел юноша, словно на него навалили троих гроллинских лошадей, - сейчас...
- Просто признай...
- Нет!!! Я - ведун, я слышу глас!!! - надрывно, на грани отчаянья кричал командар.
- Голоса и блаженные слышат, мальчик! Это чушь! Это нам не нужно! Таких по семь на сотню! Вы только гадить можете! Вам только пасть на замке держать нужно, большего и не возьмёшь. Через таких до людей добираются, через таких тупых и тщеславных... Ведуны видят! Что ты можешь?
Неожиданно что-то мягко отстранило её в сторону, голоса пропали и Каринка словно пришла в себя после забытья.
- Кирх, - испуганно пискнула девочка, прижимая к груди мокрые ладошки, - а-а-а Вы не спите? В-вам нужно отдохнуть. Я и сама справлюсь. Вам не стоит беспокоиться...
- Просто отойдите, - сдержанно и от того не менее сурово и вкрадчиво объяснил невурлок, занимая место возле стола и принимаясь чистить рыбу.
- Но, Вы же себя плохо чувствуете, - залепетала Карина, понимая насколько опостылила лихорадящему мужчине.
- Глупости, - Кирх постарался отвернуться от охраняемой, и по возможности забыть о её существовании, хотя бы на время готовки.
- У Вас жар! Вы не понимаете всю важность лечения! Я обещала, что буду за Вами присматривать и...
Мужчина тяжело выдохнул, справляясь с приступом праведного, но совершенно неоправданного гнева, упёрся руками в столешницу и по словам проговорил:
- Просто отойди, сядь где-нибудь и не мешай.
Девочка истерично икнула и послушно отползла в угол, не решаясь уже пояснять невурлоку в таком состоянии, что рыбу так готовить просто кощунственно, а эти травы совсем не подходят для натирания. Она вообще стеснялась подавать признаки жизни, пока Кирх, борясь с едой и слабостью, хмурой тенью шатался от стола к печи.
