Он, конечно, шутил, но Лена отнеслась к его словам серьезно.
— А я уже потеряла всякую надежду, — выдохнула она.
Он взял ее руки и прижал к своей груди:
— Никогда не теряй надежду.
Она встала на колени и осторожно прикоснулась губами к его губам. Он издал легкий стон, обнял ее и поцеловал долгим поцелуем, по-настоящему. Потом упал на спину и потянул ее за собой.
Она рассмеялась, и они поцеловались опять. Они катались по траве и целовались, целовались, целовались, пока их не спугнул мотоциклист, уронивший шлем на дорогу.
Взошло солнце, и Костас помог Лене встать с земли.
— Я тебя провожу, — сказал он.
Он был босой, в облепленной травинками футболке. Его волосы стояли торчком с одной стороны. Она представила себе, как они смотрятся. Всю дорогу Лена улыбалась, а он держал ее за руку.
Перед Лениным домом Костас остановился и снова поцеловал ее. Она должна была уйти. Она не могла уйти.
— Прекрасная Лена, — улыбнулся он, дотронувшись до ее ключицы, — я приду за тобой завтра.
— Я тебя люблю, — храбро сказала она.
— Я тебя люблю — ответил он. — Я не переставал.
Он подтолкнул ее к двери. Она не хотела быть там, где нет его.
Уйти было тяжело. Она обернулась.
— И никогда не перестану, — пообещал Костас.
Бриджит стояла и с удовлетворением осматривала мансарду. Она дважды покрасила стены кремовой краской, потолок — блестящей белой, а пол — насыщенной зеленой, которая напоминала ей о полях для гольфа в Калифорнии.
Чтобы еще больше обрадовать Грету, Би покрасила старинный комод и повесила белые ситцевые занавески. Она поставила кровать с красивой ковкой и нашла приличное постельное белье.
В завершение Би поставила на комод вазу с огромным букетом гортензий, которые сорвала в саду, пока Грета не видела.
Если не считать одной коробки в углу, все было прекрасно.
Би побежала вниз.
— Грета!
Бабушка пылесосила. Она нажала на кнопку ногой:
— Что такое, девочка?
— Вы готовы? — спросила Бриджит, с трудом сдерживая возбуждение.
— К чему? — Грета притворилась, что не понимает, о чем идет речь.
— Хотите увидеть свою мансарду?
— Да неужели ты уже все закончила? — спросила Грета так, словно хотела сказать: «Ты самая большая умница на свете!»
— Идите за мной, — позвала Бриджит.
Грета поднималась медленно. Под ее белой, сухой, как пергамент, кожей вздувались лиловые вены.
— Та-да-да-да! — Бриджит пропела первые такты торжественного марша и открыла дверь.
Бабушка ахнула и поднесла ладонь ко рту, как в кино. Она долго-долго рассматривала комнату.
— О, девочка, — вымолвила она со слезами на глазах. — Тут так красиво!
Бриджит не помнила, когда в последний раз так гордилась собой.
— Ты создала тут настоящий маленький дом, правда?
Би кивнула. Она об этом не задумывалась, но оказалось, что так и есть.
Бабушка улыбнулась:
— Ты всю душу отдала этой работе, детка, и я так тебе благодарна.
Бриджит скромно потупилась:
— Да что вы, не за что.
— И я уже знаю, кто здесь поселится.
Радость разом схлынула с Бриджит, и она не пыталась этого скрыть. Неужели кто-то ее заменит? Неужели ей здесь больше нечего делать?
— Ну и кто же? — спросила она, пытаясь сдержать слезы.
— Ты.
— Я?
Бабушка рассмеялась:
Конечно. Лучше ты будешь жить здесь, а не в чужом доме, который к тому же скоро снесут, правда?
— Да, — ответила Бриджит, снова возносясь к небесам.
— Решено. Сходи за своими вещами.
На следующее утро Кармен увидела на кухне странную картину: мама и падчерица папы сидели друг напротив друга, мирно беседовали и ели яйца всмятку.
— Доброе утро, — сказала Кармен, потеряв надежду на то, что вся история с Кристой ей приснилась.
— Хочешь яйцо всмятку? — спросила Кристина.
Кармен покачала головой:
— Ненавижу яйца всмятку.
Криста перестала жевать. На ее лице отразилось отчаянье — ведь она не догадалась ненавидеть яйца всмятку.
Желая смягчить удар, Кармен поспешно добавила:
— На самом деле я их люблю. Полезно для мозга. Просто сейчас не хочется. — Ох, как же сложно быть чьим-то кумиром.
— Ты сегодня работаешь? — спросила Кристина.
Кармен насыпала себе хлопьев:
— He-а. Морганы уехали до вторника.
Мама рассеянно кивнула. Было ясно, что она пропустила ответ Кармен мимо ушей, как, впрочем, не помнила и свой вопрос. Кристина встала, чтобы налить себе еще кофе, и Кармен с ужасом увидела на ней юбку в ужасных серо-белых разводах. Кармен помнила ее с самого раннего детства. Есть одежда на выход, есть одежда на каждый день, а есть эта юбка, которую надо скрывать от людских глаз.
— Ты так пойдешь на работу? — спросила Кармен с изумлением. Кстати, когда они в последний раз запускали стиральную машину?
Маму в последнее время было очень легко обидеть, так что Кармен не удивилась, когда Кристина молча ушла в свою комнату.
Пару минут спустя, когда Кармен подняла глаза от своих хлопьев, она увидела, что Криста с тоской смотрит на недоеденное яйцо, а Кристина переоделась во вчерашние штаны.
Это было невыносимо. Это было ужасно. Кармен ненавидела себя и ненавидела тех, кто подчинялся ее приказам.
— У меня есть мысль, — нарочито громко сказала она. — Давайте с сегодняшнего дня никто не будет обращать внимания на то, что я говорю.
Лена провалялась в постели до середины следующего дня. С замиранием сердца она вспоминала все, что произошло ночью, и — о ужас! — опять хотела принадлежать себе. А еще она хотела кому-нибудь все рассказать, поэтому обрадовалась, когда позвонила Би.
— Ты знаешь, что произошло? — торжественно спросила Лена.
— Что?
— На самом деле я знала.
