Я послушалась и вскоре могла любоваться на свои родные руки, на коротко и аккуратно подстриженные ногти и маленькую татуировку на предплечье – черную пантеру. Но как это возможно? Я же помню то ощущение и точно уверена, что больше не связана со своим телом.
– Это не та физическая оболочка, что ты оставила на Земле. Просто в этом месте мы можем материализовать все что пожелаем. Поэтому многие из нас предпочитают не покидать Пустоту.
– Ты все время говоришь «нас», «мы». Но кто вы? – Признаться, я была крайне заинтригована. Тем более что теперь это напрямую касалось меня. Надеюсь, в этот раз Ридель расскажет подробнее и не будет увиливать?
– Мы называем себя рихтами. Но во многих мирах нас почитают как богов.
– А вы можете появляться там без физического тела?
Внимательно слушая своего спасителя, я параллельно с этим тщательно рисовала в воображении уютную комнату с ярким пламенем в камине, мягкими креслами и письменным столом, на котором стоял хрустальный графин с вином. Если слова Риделя верны, то все это сейчас появится… Опа! Вот и оно! То бишь она – комната.
– Можем, но ненадолго.
Я ступила на мягкий ковер с длинным ворсом и прошлась по комнате. Приятно снова все ощущать, смотреть на огонь и не чувствовать рези в глазах и вспышки головной боли, следующей за этим. Я здорова! Я жива! Радостно рассмеявшись, я закружилась в безумном танце. Это прекрасно. В мыслях и чувствах теперь такая мешанина, что я долго не смогу в этом разобраться. Однако легко угадывались облегчение, ликование, предвкушение и любопытство. Переведя взгляд на Риделя, с поощряющей улыбкой наблюдающего за мной, я решила утолить хотя бы последнее.
– Но как это все возможно? – Я обвела рукой пространство перед собой. Стены покрывал темно- коричневый бархат. Даже не касаясь его, возникала уверенность в мягкости покрытия. Окна я принципиально не стала воображать. Видеть за стеклом Пустоту – удовольствие ниже среднего. – Неужели все это реально?
– Забудь обо всех законах реального мира. Пока ты в Пустоте, ты можешь все.
– То есть на самом деле всего этого не существует?
– Кто знает? – пожал плечами Ридель и провел рукой по гладкой столешнице. – Пустота не раскрывает свои секреты.
– А как насчет питания?
– Ты душа, – рассмеялся Ридель. – Не забывай об этом. А душе не нужна материальная пища. Все физические потребности, что ты можешь сейчас ощущать, – это просто иллюзия и работа твоей памяти, привыкшей к другому состоянию. Изгони это из нее, и не будет никаких неудобств.
– И что мне дальше делать? – поинтересовалась я, взяв на заметку замечание об ощущениях. – Сидеть все время в этой комнате?
– Ну почему. Многие из нас создают свои иллюзорные миры и живут в них. В Пустоте это возможно. Некоторые заселяются в реальные миры и перерождаются…
– Как это? – жадно спросила я, с ногами забираясь в кресло и разливая рубиновое вино по высоким бокалам.
Предложив один Риделю, я с удовольствием отпила из своего и поразилась. Тот же знакомый, приятный вкус. Вино, которое мне часто покупали на день рождения. Понимаю, что все это – лишь мое воображение, память, но так странно. И вино – оно ведь на самом деле здесь и сейчас не присутствует… хотя какое здесь и сейчас? В Пустоте нет времени и места. Но что-то я отвлеклась.
– Ты можешь выбрать любой мир и возродиться в нем.
– Любой, какой пожелаю? – уточнила я.
– Любой из существующих, – поправил рихт, присаживаясь на соседнее место и ставя пустой бокал на стол. – Создавать реальные миры ты еще долго не сможешь. Для этого нужны и практика, и умение, и сила.
– Но это возможно?
– В теории – да. Но на деле еще никто не смог создать мир. Только ускоряли естественные события. Когда мир зарождается, мы помогаем ему стать благоприятным для живых существ всего за сотню-две лет.
– Всего? – пораженно раскрыла глаза я. – Даже если это сгусток раскаленного газа?
– Забудь об этом, – в который раз напомнил Ридель и, видимо вспомнив о чем-то своем, улыбнулся. – Поверь, миры рождаются далеко не так… Они просто возникают из ниоткуда. Сперва центр будущего мира, а затем и он сам.
– А как насчет настоящих богов?
Пить вино больше не хотелось. Не оставляя желания выяснить границы возможного, я быстро прикрыла глаза и вскоре уплетала пышные эклеры со сливками, запивая все это соком. Мм, вкуснятина. Все же в смерти куча плюсов.
Ридель только покачал головой, удивляясь моему аппетиту… ладно, ладно, воспоминанию об аппетите, если уж ему так хочется. Лучше бы на вопрос ответил. Мой проводник в «загробной жизни» правильно понял укоризненный взгляд, поэтому продолжил рассказ:
– Может, они и есть, да только не показываются. Впрочем, мы не бываем нигде, кроме Пустоты или миров, в которых возрождаемся.
– А как возродиться? – Это волновало меня больше всего. Может, остальные и находят удовольствие жить в иллюзорном мире, а я хочу в настоящий. Хочу быть живой.
– Просто пожелай, но сперва выбери мир.
Я задумалась. Признаюсь, мне страшно захотелось пожить в мире, который так часто описывается в книгах. В мире, где есть магия.
– Это не сложно. – Он все-таки читает мои мысли. Впрочем, я не в обиде. – Хочешь, я покажу тебе несколько вариантов?
Я кивнула, и передо мной на столе появилась карта. Над ней в объеме плавали миры. Надо же. Голография. Хотя кто знает, в каких мирах был сам Ридель и сколько жизней он прожил. Вдруг и в суперсовременном возрождался.
– Вот мир Каллес. – И Ридель указал на красивую маленькую планетку с ровными полосами водной поверхности. Я поморщилась. Слишком ненатурально выглядит. – А что поделаешь? Ее развитием занимался один из молодых рихтов. Вот она и несколько стандартная. Эльфы и прочие там есть, можешь не волноваться.
– А как насчет выбора тела?
Я просматривала следующий вариант. Он был кукольно красив, но в том-то и дело, что мне не хотелось стандартизированного мира. На самой карте, сбоку, пробегала лента информации о мире, о его «покровителе», участвующем в развитии, о расах и прочем.
– Ты можешь выбрать любую расу из тех, что там существуют. Но выбирай тщательней, – предупредил мой собеседник.
– Брр. То есть я просто влезу в любое тело и все? – Я передернула плечами, разглядывая картинки населявших планету существ.
– Ты меня неправильно поняла, – со своей уже привычной мягкостью возразил Ридель. Я восхищаюсь его терпением, честно. – Ты выберешь расу, если хочешь – даже семью, где и родишься. Там до определенного возраста, у каждого он свой, ты будешь жить привычной этому миру жизнью, а затем все вспомнишь…
– А как насчет души того, кто должен родиться? – Не хотелось бы стать убийцей даже в таком смысле.
– Две души не смогут долго прожить в одном теле. В тот момент, когда ты все вспомнишь, та душа просто растворится в твоей, отдав свою память, – вздохнул рихт.
– Ну ни черта себе! – Я была ошарашена, поэтому не сдержала ругательства. – То есть я просто загублю душу?
– Она все равно, когда умрет тело, растворится в центре, – резонно возразил Ридель, сидя напротив меня и закинув ногу на ногу. – А ты даешь ей шанс обрести бессмертие, пусть и в качестве части тебя
