толст, налит нездоровым жиром, от которого никогда не сумел избавиться.
Но, поскольку провиденье распорядилось именно так, поздно сомневаться, и уж тем более что-либо менять.
Ранения на фронтах Первой Мировой и последующее вынужденное бездействие, оказали заметное влияние на темперамент Геринга. Тот не мог вернуться в Германию, где уже был выписан ордер на его арест. И пришлось провести четыре года в изгнании, сначала в Австрии и Италии, а затем в Швеции. В связи с поздним началом лечения раны плохо заживали, принося острые боли. Понадобились уколы морфия, к которому Геринг пристрастился, а впоследствии стал злоупотреблять. Что породило психическое расстройство. В тот период он стал опасен в общении, и его поместили в психиатрическую клинику в Лангбро. Затем в аналогичную в Конрадсберге, потом снова в Лангбро, откуда выписали не долечившимся, под регулярное наблюдение врачей.
Судебный медик Карл Лундберг, осмотревший пациента в Лангбро, рассказывал, что у Геринга истерический темперамент, раздвоение личности. Поведал что на него находили припадки слезливой сентиментальности, перемежавшиеся приступами безумной ярости, во время которых тот был способен на крайности.
А две пули в низ живота, полученные девятого ноября тысяча девятьсот двадцать третьего, во время попытки государственного переворота, названного впоследствии «Пивным Путчем», тоже не способствовали ангельской кротости.
Но Менгеле не находил в этом ничего удивительного. Именно такой человек, заслуживший самую суровую оценку современников, и должен был стать во главе нации. А преобладающее в характере Геринга тщеславие и боязнь ответственности с лихвой перекрывает абсолютная неразборчивость в средствах.
«Если надо, Герман пойдет по трупам». — Утверждали члены его семьи. Да, пребывание в психиатрических лечебницах и госпиталях, наложило глубокий отпечаток на облик Геринга. Однако Менгеле надеялся, что, пройдя инициацию и попробовав свежей крови, будущий лидер изменится к лучшему.
Скорцезе внезапно напрягся, и буквально в то же мгновенье еле слышно скрипнула дверь.
— Прошу вас остаться, Карл. — Хрипло произнёс Геринг, обращаясь к доктору из Аушвица. — А ваш ассистент пусть войдёт.
Глава 23
— Поздравляю, доченька! — Красивая, чуть полноватая женщина с породистым лицом, прижала Ольгу к груди.
— Мама, ну зачем ты так!
Девушке было неудобно. Тоже мне, надумала! Разводить на глазах у всех «телячьи нежности»!
Дама с улыбкой отстранилась и ласково погладила строптивицу по руке.
— Ты уже совсем взрослая!
Ольга закусила губу, чтобы не засмеяться.
Кто бы сомневался!
— Ладно, мам, я пошла!
Она кивнула в сторону друзей, дожидавшихся поодаль и, прикоснувшись губами к материнской щеке, направилась к ним.
— Ну, ты как, решилась? — Спросил светловолосый парень с атлетической фигурой.
Ольга испытывающе посмотрела на него. Само собой, отметить поступление надо. Тем более что перспектива весьма заманчива. В ознаменование памятного события Феликс выпросил у отца яхту на два дня, и вся компания собиралась устроить небольшой круиз. Но, представив, что придётся хлебать пиво, поддерживать ничего не значащие разговоры и танцевать под слащавую музыку, Ольга поморщилась. Слишком свежи были воспоминания о волшебном месяце, проведённом в Северной Столице и сказочные прогулки под парусом.
— Извини, Феликс. — Красавица виновато улыбнулась. — Езжайте без меня.
Лицо юноши разочарованно вытянулось.
— А, может?..
Но Ольга уже повернулась и не спеша зашагала по ступенькам.
В теперешнем состоянии ей было не до развлечений. И, хотя никаких разумно объяснимых причин не находилось, в душе поселилась чёрная тоска.
«Ну почему? Почему он не пишет»? — Раз за разом повторяла она, не замечая, что снова нарушила данную утром клятву, забыть о бессердечном мерзавце, уехавшем больше месяца назад и, несмотря на обещания, удосужившемся отправить лишь одно-единственное письмо. Информативность, кстати, равнялась нулю. Градусов по Цельсию.
Разумеется, этот сухарь сообщил, что прибыл в гарнизон. Что временно определён стажером к более опытному товарищу. Но, разве её интересовали такие подробности?! В нескольких строчках, лаконичностью больше напоминавших телеграмму, чем послание любимой, не нашлось места даже капельке тепла.
Поймав себя на мысли, что отчаянно хлопает глазами, чтобы не разрыдаться, Ольга остановилась и вонзила ногти в предплечье.
Нет, это невозможно! Он абсолютно невыносим!
Выйдя на проезжую часть, будущая студентка подняла руку. Остановилась первая же машина и, сидевший за рулём улыбчивый парень, наклонившись, галантно распахнул дверцу.
— Вам куда?
Ольга назвала адрес и, удивлённо подняв брови, так как пассажирка направлялась в элитный посёлок, водитель всё же не перестал косить хитроватым, полным недвусмысленного интереса глазом.
«И этот туда же! Лучше б на дорогу смотрел»!
Ольга отвернулась к окну, с трудом поборов желание сорвать злость на ни в чём не повинном частнике.
Охранник, узнав дочь одного из самых уважаемых жителей, поднял шлагбаум и нелепо смотревшаяся на ухоженных улицах раздолбанная колымага, подъехала к высокому трёхэтажному дому из глазированного кирпича.
— Подождите! — Коротко бросила девушка и взбежала на крыльцо.
Судя по пустой парковочной площадке, мама ещё в городе. Скорей всего, предалась любимому занятию, устроив небольшой шоппинг. Отец, как впрочем, и всегда, пропадал на службе. В доме находились лишь повар и горничная, что было как нельзя кстати.
Быстро, почти не глядя, собрав чемодан, Ольга выскочила во двор, игнорируя ахи прислуги. Таксист любезно открыл багажник и, уложив вещи, барышня вновь плюхнулась на сиденье.
— В Аэропорт!
На ближайший рейс все билеты оказались проданы, и пришлось проторчать почти полтора часа, дожидаясь следующего. Ольга провела время в тире. Раз за разом перезаряжая мелкокалиберное ружьё и злобно расстреливая ни в чём не повинные мишени.
— У вас хорошо получается. — Похвалил служащий. — Имеете спортивный разряд?
Бедняга не подозревал, что, задав столь невинный вопрос, рисковал узнать о себе много нового. И, на основе полученных из первых рук сведений, тут же заработать, если не нервный срыв, то, по крайней мере, хроническую депрессию.
Но, понимая, что душевное смятение — только её личные проблемы, Ольга сдержалась.
— Да нет, просто, настроение поганое.
Глаза клиентки при этом недобро сверкнули, а ствол оказался неосторожно направлен в грудь собеседника.
— Мы скоро закрываемся на технологический перерыв. — Стараясь, чтобы голос не дрожал, поспешно сообщил тот.
Мысленно подсчитывая, сколько из тридцати купленных патронов леди успела расстрелять.
