– Как и все мифы, – Костик сел на любимого конька, местные байки, поэтому говорил неспешно, с несвойственным ему пафосом, – легенда об Инкубаторе появилась еще до того, как Михалыч создал первую бригаду. До этого одинокие проходцы-любители бороздили носами землю Медузы в поисках ценных артефактов. Без оружия, без оборудования, без поддержки соратников…
– Короче, – Виктор оглянулся на людей перед экраном телевизора. Инсайдеры о чем-то расспрашивали проводника Института.
Зуб, маленький человек в затертой джинсовой куртке, с изъеденным оспой лицом и без одного переднего зуба, за что и получил свою кличку, что-то им отвечал, то и дело тыкая пальцем в диск, который держал в руках.
– В общем, – Костик немного приуныл, не получив должного внимания к истории, – кто-то из проходцев наткнулся на старый военный бункер, который находился за промышленной зоной города. И что самое интересное, в бункере были, кхм… люди. Ну, как – люди… – бармен щелкнул пальцами, подбирая слова: – Недоделанные люди. Кто без кожи, кто без внутренностей. Все в каких-то желтых нитках, словно в паутине. И не только люди – кошечки, собачки там всякие. Но все теплые, словно живые. Один был практически целый, без волос только. Проходец его сфотографировал. А спустя время встретил этого лысого в городе. Живого. После чего сошел с ума и погиб в одной из ловушек.
– Ну а инсайдерам в чем выгода от этого Инкубатора?
– Так нити-то эти, паутинка, говорят, из золота.
– Из золота? Надо же, – качая головой произнес Куликов. – А с чего взяли, что они золотые?
Бармен пожал плечами:
– Так желтые же. Да и люди говорят, – потом спохватился, щелкнул пальцами: – Так и я о чем – миф. Хотя, брат, вот что я тебе скажу – в Медузе и не такое может быть.
– Пойду посмотрю, – Виктор взял с собой стакан сока и пошел к телевизору. Зуб как раз вставлял диск в плеер.
По экрану пробежала рябь, появилось изображение какого-то промышленного здания, обнесенного бетонным забором. Некоторые секции забора были повалены, обнажая корявые заросли дикого шиповника.
– Территория завода железобетонных изделий, – мужской голос за кадром устало комментировал изображение. – Показания приборов не отмечают активных аномалий.
В кадре появился вооруженный человек в серо-зеленом камуфляже. Одет он был в защитный шлем с поднятым бронезабралом и в черный, похожий на кирасу, бронежилет. Под прикрепленной к плечу рацией с тонкой короткой антенной виднелась плохо различимая нашивка и узкая полоска шеврона.
Человек перекинул с груди на спину короткоствольный пистолет-пулемет, поднял с земли увесистый камень и кинул в кусты. Камень описал дугу, с треском исчез в колючем буреломе. Человек удовлетворенно кивнул, отошел в сторону.
Оператор повел камеру вправо. На экране появилась пыльная дорога с уходящей по ней группой людей. Трое из них были в синих комбинезонах, с продолговатыми рюкзаками за плечами, на которых можно рассмотреть надпись яркими красными буквами – «НИИ-413». Еще двое бредущих по обочине, в военной форме, с оружием в руках. Видимо, охрана или сопровождение.
Оператор двинулся вслед за ними. На этом запись прервалась.
Второй эпизод начался с показа низкого осеннего неба, потом камера плавно опустилась. На экране появился силуэт огромной насыпи на фоне серых облаков. Человек, державший камеру, стоял на краю глубокого котлована, на дне которого виднелось небольшое озерцо.
– Сектор «А», район Черного Холма. Приборы показывают присутствие мерцающей аномалии по ходу движения, – голос человека был глухой, словно тот прикрывал чем-то рот. Виктор понял, в чем дело, когда в кадр попал один из институтских, берущий щупом пробы земли. На голове у него был туго стянутый капюшон, лицо прикрывали большие зеркальные очки и респиратор. Человек осторожно ссыпал землю в металлический контейнер и кинул его в рюкзак. Оператор повернулся вокруг, отчего на экране калейдоскопом появились темный лес, солдат, расслабленно сидящий на камне и смотрящий куда-то в сторону, далекие крыши завода, поле с вывороченными комьями земли, которые, словно торосы, превращали ландшафт в подобие танкового полигона, опять лес. Вдруг камера остановилась, поехала назад, к полю. Виктор попытался рассмотреть то, что так заинтересовало оператора, но тут камера стала увеличивать участок горизонта, и Куликов увидел еле заметную фигуру, похожую на человеческую, которая, оглядываясь, уходила прочь. Куликова мороз пробил по коже, когда он увидел, как двигается фигура – скособочившись, каким-то приставным шагом.
– Вон, вон, смотрите! – Зуб подскочил к телевизору и нажал на пульте «паузу». Его палец уперся в левый верхний угол экрана. – Вон, Инкубатор!
Инсайдеры подались вперед, некоторые даже подошли к телевизору, но на них зашикали, и они отступили. Куликов силился хоть что-то рассмотреть на этой, прямо скажем, нелучшей видеозаписи, но ничего, кроме какого-то расплывчатого пятна, по форме похожего на сплюснутую трапецию, не увидел. Пятно было еле заметно, на дальнем краю поля, внешне на самом деле напоминало долговременную огневую точку или крышу бункера из фильмов про войну. Но Виктор отдавал себе отчет, что это, возможно, просто разыгралась фантазия, принимая нечто за желаемое. И не он один.
– Слушай, Зуб, это больше похоже на перевернутое корыто, – подал голос вечный спорщик, Седой, инсайдер со стажем, который еще до появления Медузы ползал по разным странным местам планеты с биолокационными рамками в руках. Он и на самом деле был белый как лунь, даже аккуратная бородка и усы, хотя вряд ли его возраст превышал сорок лет.
Проводник Института встрепенулся, возмущенно крикнул:
– Да ты что?! Это – Инкубатор! И близнец, – Зуб указал на застывшую фигуру, – по полю скачет.
– Но идет-то он не в сторону Инкубатора, – резонно заметил Седой и подошел ближе к телевизору. – Да и какой-то он корявый для близнеца. Больше похож на обманку.
– Кстати, да, – встрял в разговор кто-то из команды Скаута. – Обманка как пить дать.
Зуб начал спорить, инсайдеры его подначивали. Куликов заметил, что многие ерничают больше для порядка – уж больно хотелось им верить в реальность легенды.
– Виктор! – Кто-то окликнул Куликова. Он оглянулся и увидел сидящего за столиком в углу Торпеду. Широкоплечий двухметровый гигант с бритой головой махнул рукой, приглашая присоединиться к нему.
Виктор отошел от спорщиков, прошел через зал и сел за стол, внимательно разглядывая рослого инсайдера. Раньше Торпеда не разговаривал с ним, ограничиваясь кивком в ответ на приветствие.
– Не передумал еще работать? – спросил здоровяк.
– Пока нет.
Торпеда отпил кофе из чашки, которая казалась крохотной в его огромных лапищах, посмотрел в глаза Куликову:
– Ты знаешь, что должен пройти инициацию?
Виктор выдержал взгляд, криво усмехнулся:
– Знаю, слышал. Только к чему это все? Как в уличной банде, ей богу.
– Так заведено. Это как аттестат зрелости. Медуза либо принимает, либо убивает. Бо?льшая часть этих людей, – Торпеда обвел рукой зал, – не инсайдеры, а проходцы. Разница в том, что инсайдер – это работа, а проходец – увлечение. И берут на эту работу далеко не всех.
– И кто же решает, кого взять, а кого нет?
– Медуза, – Торпеда сделал еще глоток кофе и отставил пустую чашку. – Выбирает Медуза. Как женщина – либо из проходца рождается инсайдер, либо ребенок получается мертвым.
Куликов с нескрываемым интересом разглядывал собеседника. Неужели этот громила решил пофилософствовать? К чему эти метафоры? Пугает? Да не похоже.
– Инициация проходит следующим образом, – продолжил Торпеда, – претендент уводится за Периметр и оставляется там с минимумом одежды и без снаряжения. Его задача выйти оттуда живым. Если у него получается, то счастливчик становится полноправным инсайдером и получает работу. Все просто, без лишней помпы.
– Просто? – Виктор даже не скрывал сарказм. – И многие не выходили из Медузы?
