проводил обратно на станцию.
На следующее утро за завтраком доктора и студента побеспокоил другой агент. Он попросил сообщить ему их намерения на этот день. Агент задавал те же самые вопросы, что и первые полицейские. Он должен был проверить, совпадут ли сегодняшние ответы со вчерашними.
После того как агент ушел, Донат отправился на фабрику. Когда доктор находился в приемной в ожидании, пока его примет человек, к которому он пришел, ему по телефону позвонил полицейский и предупредил, что если на обратном пути, проезжая через укрепленную зону, доктор вздумает делать фотографические снимки, то он будет арестован.
Агент, посетивший доктора во время завтрака, уже предупреждал его об этом. Полиции, было известно, что у доктора нет фотоаппарата. И Донат знал, что это известно полиции: человек, который в прошлый вечер в отсутствие доктора обыскивал его комнату и вещи в отеле, оказался настолько неловким, что повсюду оставил следы своих действий.
Когда Донат и студент возвращались с фабрики в отель, их остановил новый агент. Он указал, каким автобусом они должны ехать. В автобусе, доставившем Доната и переводчика в порт, затем в моторной лодке, которая через узкий пролив перевезла их на другой остров, еще в одном автобусе, который довез их до парохода, отправлявшегося в Кобэ, доктора и студента неотступно сопровождал полицейский агент.
В течение этих двух дней полиция не спускала с Доната глаз ни на секунду. Агенты записывали в свою картотеку каждый его шаг. Они даже учли, сколько раз доктор заходил в общественные уборные.
Размеры, которых шпиономания достигла в Японии, могут быть проиллюстрированы таким фактом. Полиция запретила продажу копий с прославленных работ выдающегося японского резчика по дереву Хиросигэ, изображающих проливы Гаруто, в районе которых в то время возводились укрепления. Действия полиции могли показаться вполне логичными, если бы не было известно, что художник умер в 1853 году.
В 1939 году японский парламент принял новый закон против шпионажа, предусматривающий еще более широкое применение смертной казни. Одновременно значительно расширялась контрразведывательная служба. Населению усиленно внушали, какую огромную опасность представляют шпионы. С этой целью устраивались выставки, на которых демонстрировались экспонаты, показывающие вероломные и преступные, с точки зрения японцев, методы работы иностранных шпионов. На улицах расклеивались сотни плакатов, призывающих к бдительности, устраивались антишпионские дни и недели. Антишпионские лозунги печатались на спичечных коробках и выставлялись в витринах магазинов.
Пресса, радио и официальные лица постоянно призывали каждого японского мужчину, женщину и ребенка быть настороже, искать шпионов и сообщать обо всем, что вызывает хотя бы малейшее подозрение. В результате такой обработки население питало к иностранцам беспримерную ненависть. А за всем за этим стояла кэмпэйтай.
Кэмпэйтай, подобно нацистскому гестапо, была самой сильной и самой ненавистной из всех японских организаций. Она наводила ужас как на самих японцев, так позднее и на народы оккупированных территорий. Она приобрела силу, пользуясь полунезависимым положением, которое занимала в армии. Кэмпэйтай была организована как особый род войск в вооруженных силах. Стоящий во главе ее начальник подчинялся непосредственно военному министру.
В самой Японии, хотя кэмпэйтай и действовала от имени военного министра, некоторые незначительные права контроля над ее деятельностью были предоставлены министерствам, внутренних дел и юстиции. Из всех других руководящих лиц только один морской министр, очевидно, мог вмешиваться в действия кэмпэйтай, поскольку он издавал инструкции о контроле этой организации над личным составом военно- морского флота.
Все сотрудники кэмпэйтай отбирались из рядов армии добровольно. В мирное время право на подачу заявления о зачислении в кэмпэйтай имели лица, прослужившие в армии не менее шести лет. Требования к умственному развитию, образованию, способностям к изучению языков, здоровью и физическому развитию были исключительно высокими. Поскольку для успешного контршпионажа необходимо близкое знакомство со странами вероятных противников, кандидатов для работы в кэмпэйтай часто брали из министерства иностранных дел, посольств и консульств.
Люди, отобранные для службы в кэмпэйтай, проходили одногодичную подготовку в специальных школах. Программа обучения включала право, языки, методы шпионажа и контршпионажа, искусство верховой езды, фехтование, джиу-джитсу, тайнопись, приемы слежки и незаметного проникновения в помещения. Этому сопутствовали напряженные практические занятия. Например, слушатели скрытно проводили тщательное изучение организации и производственных методов японской промышленности. В дальнейшем слушатели должны были научиться настолько изменять свою внешность, чтобы быть неузнанными в тех местах, где их хорошо знали.
В 1945 году американская разведка подсчитала, что численность личного состава кэмпэйтай, включая оккупированные территории, составляла 70 тысяч человек, из которых 24 тысячи были офицерами. В эти цифры включены только японцы. Если к ним добавить уроженцев оккупированных территорий, состоящих на службе в кэмпэйтай, то общее количество ее работников удвоилось бы.
Сотрудники кэмпэйтай носили форму регулярной армии с особым знаком отличия — цветок, похожий на звезду, окруженный листьями. Когда агенты кэмпэйтай надевали штатское, они под лацкан пальто часто прикрепляли пуговицу в виде хризантемы.
Кроме контрразведывательных функций, кэмпэйтай отвечала за дисциплину в армии, для чего ей была предоставлена большая власть. Сотрудник этой организации мог арестовать военнослужащего на три чина выше себя. На поле боя он имел право принимать решение о наказании виновного и приводить его в исполнение. Чтобы его превосходство было видно, он мог нарушать правила ношения формы и не отдавать честь. Его также не привлекали к несению нарядов внутренней службы.
Где бы ни работали сотрудники кэмпэйтай, в Японии или на оккупированных территориях, их основным назначением был контршпионаж. Они посещали отели, почтовые отделения, железнодорожные станции, пристани и другие общественные места, наблюдали за магазинами, торгующими фотопринадлежностями, кафе, публичными домами, театрами, кино и, что похоже на курьез, за кондитерскими магазинами.
Они контролировали торговлю электроприборами, оружием, наркотиками и взрывчатыми веществами. Следили за подбором продавцов в войсковые лавки, а также правительственных подрядчиков и служащих для всех важных промышленных предприятий. Устанавливали постоянную слежку за каждым иностранцем с момента его прибытия в страну и до отъезда. При этом слежка, осуществляемая сотрудниками кэмпэйтай, была исключительно тщательной.
Они осуществляли цензуру за прессой, радио, литературой и театром.
Из этого множества функций легко понять, почему количество сотрудников кэмпэйтай было таким большим. Однако без помощи извне она не смогла бы эффективно выполнять свою работу и при столь многочисленной армии агентов.
Кэмпэйтай использовала осведомителей, поступавших к ней на службу добровольно или по принуждению, и контролировала их деятельность путем угроз и шантажа. Репутация кэмпэйтай, когда известность этой организации была особенно громкой, основывалась главным образом на умышленно созданном мифе, что она вездесуща и всеведуща. И в этом кэмпэйтай родственна гестапо.
В таком положении находился шпионаж и контршпионаж Японии, вступая во второе пятидесятилетие своего существования.
Далеко превзойдя мечты любого руководителя тайной службы за всю историю мирового шпионажа вплоть до 1930 года, японский шпионаж и контршпионаж, особенно первый, должны были получить еще больший размах: окончательная развязка на Тихом океане была не за горами. Близился час, когда Соединенные Штаты, Центральная Америка, Голландская Восточная Индия, Малайя и Бирма, а также американские владения на Тихом океане станут ареной военных действий.
ПЛАН ЗАВОЕВАНИЯ ВСТУПАЕТ В ПОСЛЕДНЮЮ ФАЗУ
