Музыка из окна

II

Вновь читаю Слуцкого подборку
Ночью, на завьюженной версте.
Многие пошли уже под горку,
Слуцкий до сих пор на высоте.

У меня такое впечатленье,
Логике жестокой вопреки,
Что еще другое поколенье
Новые прочтет его стихи.

Он великим был чернорабочим,
У него невиданный задел,
Он еще к тому же, между прочим,
Кой-кого и за душу задел.

Знаю: что случилось — не поправить,
Но потом искуплено судьбой.
Боря, я хочу тебя поздравить,
Восхититься искренне тобой.

Просто удивительно: у Бори,
Как всегда его я называл,
Столько скрытой горечи и боли,
И доныне бьющих наповал.

Беспримерный Слуцкого феномен:
Уймы строк, и автор в их кольце.
Боря, я хочу набрать твой номер.
Помнишь, тот, с добавочным в конце?

«На акватории рижской…»

На акватории рижской,
Словно поднявшись со дна,
Мачта тонюсенькой риской
В зыбком просторе видна.

Мачта рыбацкого судна
Или каких субмарин.
В море пустынно и скудно,
Марево как стеарин.

Редкую эту примету
Всячески пестует взгляд.
Но чуть отвлекся — и нету.
Воды безлюдием злят.

Впрочем, сидел бы я в нише,
Воспоминания стриг,
Если б не этот — возникший
И потерявшийся штрих.

Баллада о спасении

Решили сойти с «Адмирала
Нахимова»… Новороссийск
Проснулся, на стеклах играла
Заря, и причал был росист.

Нелепо, внезапно, до срока
Втроем захотели сойти,
Не видя особого прока
Сейчас в продолженье пути.

Негаданно, сдуру, со сна ли,
Решились,— как будто вчера
Они еще толком не знали,
Что мальчику в школу пора.