Дышали блики теплые, дневные,Легко пронзая тюлевую сеть.На тумбочке твои очки цветные,Как бабочка, готовая взлететь.Зеленые их стекла трепетали,В них возникали клеточки окнаИ облачко в той уменьшенной дали,Что над землею, собственно, одна.Весь в переплетном золоте и в лаке,Таинственно светился книжный шкаф.Дом жил в глухом зеленом полумраке,Как в глубину ушедший батискаф.Мне было так тревожно и приятноСидеть и ждать тебя и, как во сне,Смотреть на перепутанные пятнаЛиствы и солнца — рядом на стене.И, словно бы какая-то другая,Забыв свои привычные дела,Зеленый свет рукою раздвигая.Ты с волосами мокрыми вошла.Ты двигалась уверенно и смело,Прошла, на миг окошко заслоня,И, волосы расчесывая, села,Сквозь их завесу глядя на меня.
«Качнулась и раскололась…»
Качнулась и раскололасьСнов тоненькая гряда.Меня разбудил твой голос,Был свежий он, как вода.И, счастлив невольным счастьем.Что ты навсегда со мной,Я слушал его с участьемИз комнатки за стеной.В нем все меня занимало —Был утренний, чистый он…А я не любил, бывало,Чтоб мой прерывали сон.Еще я смотрю беспечно,Шагаю густой травой…Хочу одного: чтоб вечноБудил меня голос твой.
«Всходит по ступенечкам…»
Всходит по ступенечкам —До чего мила! —Аккуратно веничкомНоги обмела.На крючок повесилаВ угол пальтецо,Посмотрела веселоПрямо мне в лицо.— Перестань ты хмуриться, —Тихо говорит, —Погляди, на улицеБелый снег валит.