— И?
— И то, что обычно принято говорить. Мы беседовали о бизнесе, которым он занимается, о том, какая была рыбалка, о моей работе и о том, есть ли у нас дети и сколько их, и он сказал, что очень счастлив в браке.
— Слушай, ты, может быть, увидишь его жену. Она просто красотка.
— Не думаю, что смогу увидеть Эрика.
— Да, действительно, ведь ты приехала ненадолго.
— Почему ты решила, что у них нет детей? Это странно, потому что, когда мы с Эриком встречались, он часто говорил, что не против иметь полдюжины.
— Не знаю.
— Ну, как бы то ни было, это не наше дело.
Мэгги зевнула и потянулась. Зевнула и Бруки. Спустив ноги на пол, Мэгги заметила:
— Можно сказать, это сигнал, чтобы гость шел домой... — Взглянув на часы, она воскликнула: — О, Боже, почти час ночи!
Бруки проводила Мэгги до машины. Ночь была наполнена запахами петуний и конюшни. Над головой, на сине-черном небосводе, сияли звезды.
— Как же хорошо в родных местах, — пробормотала Мэгги задумчиво.
— Тебя тянет обратно?
— Да, в самом деле, тянет. Особенно, когда здесь друзья... А завтра мы соберемся все вместе. — Они обнялись. — Спасибо, что побыла со мной, когда я в этом очень нуждалась. И за заботу.
Впервые Гленда осталась серьезной.
— Так хорошо, что ты снова рядом. Я хочу, чтобы ты осталась здесь навсегда.
Навсегда. Мэгги думала об этом по пути домой, вдыхая запахи прохладной августовской ночи, зерна и созревающих яблок. Нигде осень не была так великолепна, как в Дор-Каунти. Последний раз Мэгги любовалась здесь ее красками больше двадцати лет назад. И она вновь с любовью переживала эту чудесную пору. Но остаться навсегда? В одном городе с Верой? Страшно даже подумать.
Дома Вера умудрилась оставить Мэгги последнее на этот день указание. К лампочке туалетного столика была прикреплена записка: «Выключи свет в ванной».
На следующий день в дом Бруки нагрянули четверо совершенно взрослых людей и сразу же превратились в смешливых и легкомысленных девчонок из прошлого.
Они крепко обнимались. Они прыгали. Они плакали. Они целовались. Они говорили все сразу. Они называли друг друга давно забытыми прозвищами. Они сквернословили с удивительной легкостью, украшая свою речь недостойными леди бранными выражениями. Они восхищались Лайзой (все еще самой хорошенькой), поддразнивали Бруки (самую плодовитую) и Кэролин (уже бабушку), и Тэйни (самую седую).
Они сравнивали семейные фотографии, характеры своих детей и акушерские воспоминания; свадебные кольца, мужей и работу; путешествия, дома и здоровье; ели салат из цыплят, пили вино, становясь еще более легкомысленными; вспоминали матерей, отцов, братьев и сестер; сплетничали о бывших одноклассниках; они просматривали школьный альбом и смеялись над своими нелепыми прическами и макияжем; критиковали тех учителей, которых презирали, и хвалили тех, которых любили в 1965-м; пытались спеть школьную песню, но не могли вспомнить (за исключением Бруки) слов. В конце концов Лайза, Бруки и Мэгги исполнили «Трех белых голубей, улетающих к морю».
Они проигрывали скрипучие записи «Битлз» и танцевали. Они гуляли по лугу Бруки, взявшись за руки и распевая неприличные песни, которые выучили в школе с помощью мальчишек и за которые могли бы наказать своих детей.
Вечером они пошли в город и ужинали там в «Лакомке», где их обслуживал сын Бруки Тодд, получивший за это самые большие в его практике чаевые. В толпе поздних туристов они прогулялись по Мэйн-стрит и спустились вниз, к городскому пляжу, где, усевшись на камни, наблюдали, как отсвет солнца окрашивает реку.
— Почему мы раньше не делали этого? — спрашивали они друг друга.
— Мы должны договориться о ежегодных встречах.
— Да, должны.
— Что это вы все скисли? — спросила Лайза.
— Потому что грустно говорить «до свидания». Сегодня было так весело.
— Но мы ведь пока не прощаемся. Мы еще увидимся на свадьбе Гари.
— Нас не приглашали.
— Конечно, приглашали. О, я чуть не забыла. — Лайза расстегнула молнию своей сумочки. — Гари и Дэб посылают это всем вам.
Она показала приглашение со всеми их именами на конверте.
— Мы с Джином придем, — подтвердила Бруки, внимательно вглядываясь в лица подруг. — Город маленький, все придут.
— И Мэгги в воскресенье еще не уедет, — размышляла Лайза, — а мы вдвоем живем достаточно близко, чтобы приехать. Ей-богу, Гари и Дэб искренне хотят, чтобы все вы пришли. Гари даже сделал себе пометку, чтобы напомнить мне об этом. Гостей принимают в яхт-клубе Бейли-Бей.
Они пристально посмотрели друг на друга.
— Я приду, — сказала Тэйни, — мне нравится еда в яхт-клубе.
— Тогда я тоже, — заявила Фиш. — А ты, Мэгги?
— Ну конечно, приду, если вы все соберетесь там.
— Прекрасно!
Они поднялись с камней, отряхнулись и неторопливо двинулись по улице.
— Как насчет завтрашнего дня, Мэгги? — поинтересовалась Бруки. — Давай что-нибудь придумаем. Поплаваем, походим по магазинам, прогуляемся к острову Кейн? Что ты хочешь?
— Я чувствую себя виноватой из-за того, что отнимаю тебя у семьи.
— Виноватой! — воскликнула Бруки. — Если бы у тебя дома была такая же куча народу, ты научилась бы пользоваться каждым удобным случаем, чтобы удрать. Мы с Джином много делаем для детей, они тоже могут сделать кое-что для меня — позволить мне день пожить для себя самой.
Посидев еще немного, подружки пожелали друг другу доброй ночи.
На следующее утро Мэгги пила на кухне чай и пыталась, не теряя самообладания, разговаривать с матерью.
— У Бруки замечательная семья. Мне понравился ее дом.
— И все же стыдно, что она позволила себе так располнеть, — заметила Вера. — А что касается семьи, то я считаю, она могла бы быть поменьше. Ведь, когда Бруки родила последнего, ей было уже тридцать восемь.
Мэгги, сдержав раздражение, вступилась за подругу:
— Однако все они очень хорошо ладят. Старшие присматривают за младшими, и все приучены убирать за собой. Замечательная семья.
— Как бы то ни было, когда женщине под сорок, ей следует быть предусмотрительной. Ведь у нее мог родиться умственно отсталый ребенок!
— Даже после сорока беременности далеко не так редки, как было раньше, мама. А Бруки сказала, что каждый ее малыш был желанным. И последний вовсе не ошибка.
Вера поджала губы.
— Ну, а как Кэролин? — спросила она.
— Кэролин выглядит счастливой женой фермера. Они с мужем собираются выращивать женьшень.
— Женьшень! Кому он нужен?
Мэгги опять сдержалась, чтобы не ответить резко. Чем старше становилась Вера, тем самоувереннее. Она критиковала все, любую тему или предмет, за исключением того, чем сама пользовалась, или владела,
