Горькая сладость

В этот момент вмешалась Бруки:

— Мэгги, мы сейчас идем на прием, ты с нами? Привет всем. Привет, миссис Сиверсон. Вы не возражаете, если я утащу Мэгги?

Взгляд Мэгги заметался между Бруки и Эриком, который заметил ее испуг.

— Вперед! — сказал Эрик. — Мы тоже будем на приеме. Там и поговорим поподробнее.

Яхт-клуб располагался на берегу озера Мичиган в двадцати минутах езды от церкви. Всю дорогу Мэгги оживленно болтала с Бруки и Джином, строя планы на будущие весну и лето, беспокоясь о том, что могут возникнуть трудности с расторжением контракта в колледже, обсуждая продажу дома в Сиэтле.

Когда они добрались до яхт-клуба и причала, где было пришвартовано множество парусников, Мэгги воскликнула:

— Моя лодка! Я забыла о лодке! Ее тоже нужно продать!

— Все очень просто, крошка, очень просто, — успокоила подругу Бруки. — Сначала мы зайдем сюда, погуляем на свадьбе, и только потом ты можешь начать волноваться и думать о своих делах.

Яхт-клуб в гавани Бейли в прошлые времена был излюбленным местом Мэгги. Входя сюда вновь, она почувствовала, какое сильное впечатление он на нее производит. Из огромных — от потолка до пола — окон открывался чарующий вид на причал и доки, где вперемешку стояли современные парусные суда и яхты, прибывшие из Чикаго на уик-энд. На фоне выцветшей дощатой обшивки доков белые палубы яхт светились, как нитка жемчуга, плавающая на кристально-голубой воде. Между клубом и доками к самой кромке воды отлого спускались ухоженные лужайки.

Пол покрывал шикарный ковер, а воздух был наполнен запахами, идущими от недавно включенной плиты. Под мерцающими серебристыми кастрюлями колебались синие языки пламени. Скрестив руки за спиной и кивая прибывающим гостям, стояли в ожидании повара в высоких белых колпаках, похожих на грибы. В соседнем зале ансамбль из трех музыкантов играл расслабляющий джаз, который просачивался в столовую и создавал общее настроение. Белые льняные скатерти украшали столы; на белых тарелках стояли салфетки кораллового цвета; хрустальные бокалы ожидали, когда их наполнят.

Мэгги увидела много знакомых. Все они чуть постарели. К ней подошла для нежного приветствия и выразила сочувствие по поводу ее недавнего вдовства миссис Хантингтон, которая когда-то работала поваром в школе. Затем подошел Дейв Триптон, возивший в доки Рыбачьей бухты топливо.

— Я тебя помню, ты дочь Роя Пиерсона, — сказал он. — Ты иногда пела на встречах физкультурников, точно?

Миссис Марвелла Петерсон, член группы поддержки женщин, куда входила и мать Мэгги, предложила:

— Загляни к нам как-нибудь. Мы сейчас живем на вершине скалы, через два дома от дороги.

Клинтон Строберг и его жена Тина, владельцы гостиницы возле Систер-Бея, уже знали о намерении Мэгги купить дом Хардинга и пожелали ей удачи. Когда они обсуждали ситуацию по сдаче жилья, Мэгги краем глаза заметила, что появился Эрик с компанией. Продолжая рассеянно слушать Строберга, она смотрела, как Эрик обменивается с гостями рукопожатиями, принимает у официантки бокал шампанского, усаживает жену, мать и усаживается сам.

Со стороны Нэнси было не очень красиво оказать ей такой холодный прием, и хотя Мэгги жаждала продолжить разговор с Эриком, она понимала, что лучше не подходить к нему еще раз.

Мэгги и ее компания выбрали столик прямо напротив стола Эрика. Во время обеда Мэгги подняла глаза и встретилась взглядом с Эриком. Он вежливо улыбнулся, и Мэгги отвернулась, чтобы поговорить с Бруки.

Гостей угощали знаменитыми для этого яхт-клуба блюдами из морских продуктов: запеченными в раковине устрицами, фаршированной плоской рыбой, зубаткой кеджун, мелкими креветками под маринадом и клешнями крабов, приготовленными на пару. Позже, когда гости стали перемещаться по залу, Мэгги все же выбрала подходящий момент. Начались танцы. Она стояла у огромного окна, наблюдая за отсветом заходящего солнца на голубой воде залива. Появились два парусника, белые как чайки. Официанты вынесли свои серебристые сковороды и погасили голубые языки пламени. Резкий запах, идущий от плиты, специфический для шикарных ресторанов, напомнил Мэгги загородный клуб «Медвежья бухта», где она была последний раз на приеме по случаю свадьбы. Филлип был тогда еще жив, они сидели с друзьями, болтали, смеялись, танцевали. Через полгода после его смерти Мэгги отклонила приглашение на свадьбу, поскольку не желала идти туда в одиночестве. А сейчас прекрасно проводила время, значит, ей удалось преодолеть барьеры, возникшие перед ней, после того как она овдовела. На занятиях группы именно Мэгги утверждала: «Нет, они забыли меня!».

Теперь же, среди знакомых людей, которые помнили ее, она радовалась предстоящим переменам, признаваясь себе в том, что наконец-то ее ждет полноценный год.

Если бы я обратилась к ним раньше, то не чувствовала бы себя такой одинокой и несчастной.

Солнце отдыхало. Его отражение лежало на поверхности воды, как золотая монета. Парусники напоминали царящие над водой островки. Ближе, у пришвартованных лодок, вода была совершенно спокойной, словно небесно-голубой шелк, смятый лишь парой диких крякв, совершающих свое последнее вечернее плавание.

— Красиво, правда? — тихо произнес Эрик у нее за спиной.

Она сдержала порыв и не обернулась, понимая, что где-то в зале находится его жена и, вероятно, наблюдает за ними.

— Красиво, а главное — знакомо, что даже лучше.

— Поездка домой действительно оказалась для тебя полезной.

— Да. Я даже не осознавала, насколько все было плохо, пока не приехала сюда. Я сейчас призналась себе, что за последний год оттолкнула очень многих людей. Мне казалось, что это они забыли меня, хотя все было наоборот. Поездка сюда дала мне возможность наконец-то понять это. Знаешь, я ведь первый раз присутствую после смерти Филлипа на таком торжественном приеме.

— Ты довольна?

— Еще как! Если бы у меня было время обдумать приглашение, я, вероятно, отказалась бы. Лайза застала меня врасплох. И вот я здесь. И, как ни странно, не жалею себя больше. Знаешь, какое еще я сделала открытие?

— Какое?

Мэгги обернулась. Эрик стоял с бокалом в руке и наблюдал за ней.

— Я не чувствую себя пятым колесом, как, мне казалось, буду себя чувствовать, когда рядом нет мужчины.

— Это прогресс, — заметил Эрик.

— Да, определенно прогресс.

Возникла пауза. Они изучали друг друга. Эрик сделал глоток, а потом выпил бокал до дна.

— Ты хорошо выглядишь, Мэгги. — Он произнес эти слова тихо, спокойно, будто просто не мог их не произнести.

— Ты тоже.

Они стояли рядом, изучая друг друга и пытаясь понять, насколько они изменились, довольные тем, что, став старше, по-прежнему выглядят привлекательно. В их глазах светились воспоминания, которые разумнее было бы скрыть. Эрик чуть отступил назад и вывел себя и Мэгги из этого состояния поглощенности друг другом.

— После твоего звонка Ма раскопала мой альбом, и мы смеялись, что я был таким тощим и длинноволосым. Потом я пытался представить, как ты выглядишь в тридцать девять...

— Сорок.

— Верно, сорок. Я представил ужасную картину: старая морщинистая седая вдова в ортопедических туфлях и в платке.

Мэгги рассмеялась, радуясь его откровенности, и призналась:

— И я вообразила нечто жуткое: будто ты лысый, толстый и с фурункулами на шее.

Он откинул голову и тоже рассмеялся.