как и сам больной, который после всех перенесенных страданий так и не обретает здоровья. Причина этого – в неумении разглядеть себя в других и, соответственно, заняться исправлением своих ошибок.
Человек, утверждающий себя работой, начинает умалять свои способности при одной мысли о том, что не сумеет сделать так же хорошо, как кто-нибудь другой. Пойти в ученики не позволяет гордость – человек желает сразу выдвинуться в мастера. Жизнь дает каждому годы ученичества, а кто с презрением их отвергает, тот цепляется за несложную на вид должность начальника. А если к тому же человек имеет образование, позволяющее ему в незрелом возрасте строить из себя начальника, не миновать ему беды. Чего хочет, то и получит. Еще хуже складывается ситуация, когда человек с подобными взглядами не получает сразу того, чего желает.
Человек, гордящийся своим умом и образованностью, оскорбляется до глубины души, когда ему приходится ради денег работать бок о бок с необразованными хамами и, что хуже всего, ощущать на их фоне собственную нерасторопность. Неудивительно, если в такой ситуации человек мечтает заболеть, а когда заболевает, боится выздороветь, чтобы не возвращаться в унизительную для него среду. Чем добросовестней человек, видящий себя лишь в кресле руководителя, тем больше он себя недооценивает, критикует, презирает и даже ненавидит и тем серьезнее недуг толстой кишки. Если нежелание оказаться в унизительном положении перевешивает желание выздороветь, человек не исцеляется.
Человек с такими стрессами всегда ждет, чтобы кто-то за него заступился, восстановил справедливость, решил за него проблему. Обычно это делает мать, которой движет подсознательное чувство вины за то, что ребенок – какого бы возраста он ни был – не подготовлен ею к превратностям судьбы. По мере улучшения жизни растет число матерей – как, впрочем, и отцов – которые считают, что жизнь должна быть хорошей и что человек вправе претендовать лишь на хорошее. Вправе-то вправе, но истина заключается в том, что в жизни хорошее и плохое неразделимы. Желая одного, мы приобретаем также и другое.
Отстаивая свои права, человек неизменно добирается до государства. Государство оказывается плохим, если он не получает того, что желает. Государство символически соотносится с печенью. Печени действительно плохо, ибо она полна злобы, которую человек испытывает по отношению к государству, и ни печень, ни толстая кишка не могут исцелиться, прежде чем человек не освободит злобу. Так печень вразумляет человека, что злоба на государство являет собой злобу на себя самого, ибо государство – это мы сами.
Когда нами овладевает жажда наживы, у нас не остается времени поразмыслить. Мы все что-то делаем, чтобы извлечь побольше выгоды. Бросаем одно дело, не доводя его до конца, и хватаемся за другое, сулящее большую прибыль. На душе между тем копится стресс недоделанной работы. Точно так же в толстой кишке накапливаются шлаки как аналог недоделанной работы. Чем дольше они застаиваются, тем больше вероятность, что там и останутся – останутся в виде окаменевших напластований, на которые накладываются также воспоминания о несделанных работах.
Когда Вы принимаетесь высвобождать энергию как сделанных, так и несделанных работ, Ваша толстая кишка поступает так же: все, что телу нужно, препровождается в тело, а то, что не нужно и чему место на помойке, из тела выводится. Чем больше человек утверждает, что все и всегда делается им правильно, тем меньше он признает свои ошибки – свою зашлакованность, ибо боится обнаружить свое подлинное лицо, и так же ведет себя его толстая кишка – оставляет шлаки при себе.
Толстая кишка длинная и широкая. Она состоит из восходящей ободочной кишки, поперечной ободочной кишки и нисходящей ободочной кишки. Желаю возвыситься, не желаю унизиться — таковы воззрения, ведущие к заболеванию восходящей ободочной кишки. Кто желает возвыситься, превозмогая страхи, то есть подавляя страхи, но желаемого не достигает, у того поражается восходящая ободочная кишка. Кто желаемого добивается и считает это своей исключительной собственностью, тому вряд ли приходит в голову, что он держится мертвой хваткой за то, что его возвышает. Это то же самое, как если бы схватиться за восходящую ободочную кишку и не давать ей жить своей жизнью. Восходящая ободочная кишка заболевает.
Поперечная ободочная кишка отражает проблемы, связанные с жаждой наживы и корыстолюбием. Чем сильнее желание заполучить все то, что попадается ему на глаза и о чем слышат уши, тем тяжелее заболевает поперечная ободочная кишка, если желаемое не достигается. Чем быстрее человек желает что-либо заполучить, тем быстрее развивается болезнь. Умей человек задаваться вопросом: «А нужно ли мне то, что я сейчас желаю?» – то в половине случаев он сразу бы успокоился, ощущая ненужность желаемого. Кто не желает унизиться, тому во всем мнится унижение. Он занимается накопительством, чтобы разбогатеть и тем самым доказать свою состоятельность. Чем больше накапливает, тем больше накапливается и в поперечной ободочной кишке.
Кому при всем его желании не удается ничего накопить, тот затаивает в глубине души злобу на богатых. «Желаю хорошего» перерастает в протест – «ничего я не желаю». У богатого накапливается в первую очередь прорва шлаков, от которых возникает незначительная болезнь, а у ненавидящего его бедняка развивается тяжелая болезнь от самой малости шлаков. Если они оба презирают бедность и потому желают разбогатеть, то оба считают себя слишком бедными и потому себя презирают. Прыткая болезнь тут как тут, словно по заказу.
Человек, который воспринимает недоделанную другими работу как благословение, с радостью берется за дело. Возможно, в нем сидит страх начинать новое, поэтому завершение чужих работ подходит ему как нельзя кстати. Начни он что-то новое, у него ничего не получилось бы, и в придачу заболел бы желудок с кишечником. Если же к завершению недоделанной работы приступают с радостью, устраняется и потенциальная болезнь желудка.
Признание достается тому, кто работу завершает. Кому предписывают в приказном порядке продолжать начатую другими работу, тот ощущает себя униженным, прислугой, рабом. Работу он, положим, завершает, но этого не замечают либо замечают, но без восторга. Люди видят результат работы, но не работника. Это усугубляет унижение и обиду. Заболевает нисходящая ободочная кишка.
Кто слишком много на себя взваливает, тот раздражается от собственных недоделанных дел, и ему кажется, что окружающие словно нарочно перекладывают на него то, что недоделали сами. Он полагает, что они срывают незаслуженный куш. Складывается мнение, что проходимцы и мошенники множатся, как на дрожжах, а вкалывать приходится ему. Куда ни кинь, повсюду одни воры и разбойники – загребают самые лакомые куски, а ему, бедненькому, приходится страдать. В итоге заболевает сигмовидная кишка, которая выражает отношение к нечестности, лжи, воровству.
Жизнь начинается с самого человека. Человеку, который обманывает себя, повсюду мерещатся обманщики, и незаметно для себя он сам начинает обманывать. По-крупному или по-мелкому, сейчас речь не о том. Страх быть честным, то есть страх обнаружить неудачи, связанные с работой и делами, вынуждает человека как можно дольше скрывать свои незавершенные дела. Аналогичным образом в сигмовидной кишке застаиваются каловые массы, при этом токсичные вещества всасываются обратно в тело. Человек, который и без того мучается запорами, становится еще более ядовитым и злобным.
Кто рождается со столь большой долихосигмой, что каловые массы не способны покинуть сигмовидную кишку, того оперируют. По численности же больше тех, кто с детства страдает по той же причине запорами. В ходе обследования диагностируется долихосигма. Иных оперируют, большинству же назначают диету и слабительные. Но больше всего число тех, кто, страдая долихосигмой, сам пытается справиться со своим животом и к врачам не обращается. Всем этим людям свойственно крайне суровое отношение ко лжи и воровству. Если бы они ведали, что размеры сигмовидной кишки говорят о величине лжи и воровства
