Главная книга о воспитании детей, или О том, как помочь ребенку стать счастливым

Довелось мне как-то наблюдать баталию, разыгравшуюся между двумя подругами пенсионного возраста. Одна из них была больна и ждала помощи. Вторая же была врачом, и в голове у нее, как это водится у врачей, засела одна-единственная мысль: я обязана помочь. Первая хотела, чтобы жизнь за нее прожили другие. Вторая старалась так и поступать, покуда самой не осточертело. Теперь она захотела, чтобы больная подруга начала наконец-то делать что-то себе во благо, но не учла того, что больная подруга не готова к этому. Вторая принялась атаковать первую своим эмоциональным воспитанием, а та превратилась в загнанную в угол мышку, переставшую что-либо соображать. Голова у нее начнет работать не раньше, чем прекратится воспитание. Покуда не учтут того, к чему она готова.

Человек, который берет на себя ответственность за жизнь ближнего, становится агрессивным советчиком, а по сути начинает предъявлять требования и ничего иного уже не видит и не слышит. Его цель оправдывает средства, и страждущий в итоге становится жертвой того, от кого ждал помощи. Чем выше профессиональные навыки у помощника, тем якобы лучше он разбирается в потребностях страждущего, и у него не возникает ни тени сомнения в том, что он прав. А если страждущий осмеливается подать голос, советчик ставит его на место вопросом: «В чем дело? Кто здесь специалист – ты или я?» Правым всегда оказывается специалист, поскольку специалист знает.

Увы, ни правота, ни знания не дают эффекта оздоровления. Человеку следует помогать теми способами, к восприятию которых он готов. Если он готов лечь под нож хирурга, но не готов послушаться совета, который спас бы его душу и тело, то ему нужен нож и все тут. Если кого-то это бесит, возмущаться бесполезно – только себе вредить. Не нужно стремиться изменить обстоятельства, а нужно научиться считаться с обстоятельствами.

В наше время люди менее всего готовы оказывать духовную помощь самим себе. Поэтому нет большей ошибки, чем навязывать духовную помощь. И тем не менее это случается на каждом шагу. Эмоциональные нравоучения, укоры, пропесочивание в присутствии посторонних, мольбы, призывы, угрозы прекратить всякую помощь – все это лишь пристыживание, которым человека ставят на место жестче, чем ранее. Загнанная в угол мышка от этого и вовсе тупеет. И в порядке самозащиты человек зачастую заболевает еще серьезнее. Происходит это от надежды на то, что с больными обращаются мягче. Помощник может кипеть от злости, но помогать не перестанет. Не желает больше жить чужой жизнью, а все равно живет – нельзя же позволить ближнему умереть.

Когда человек делает что-либо вопреки желанию, он заболевает.

Когда человек делает что-либо вопреки желанию, он руководствуется чувством долга.

Чем обширнее знания, тем сильнее чувство долга.

Чаще всего насильственное воспитание в семье исподволь подтачивает взаимоотношения как между мужем и женой, так и между родителями и детьми. До тех пор пока мужья считают жен дурами, они будут стремиться сделать их столь же умными, как они сами. Умен ли муж в подобных желаниях, речь сейчас не об этом. В то же время мужья не хотят, чтобы жены стали умнее их, так как боятся оказаться у них под пятой. Ведь каждый видит в ближнем себя и опасается того насилия, к которому прибегает сам для удержания власти.

Фактически за духовным и физическим насилием скрывается неумение и неспособность общаться. С кем? Прежде всего с самим собой. Кто не понимает самого себя, тот не понимает и ближнего. Для понимания требуется только одно: время. В итоге более сильный старается согнуть более слабого по своей мерке, и, если слабый оказывается неподатливым, его волю ломают. Умелые в общении люди зарабатывают свои дополнительные очки тем, что во имя благой цели делают ближним то, чего ближние не желают, даже если нуждаются в этом.

Подобное одностороннее общение говорит о неумении находить подходы. Разговорчивые люди не понимают этого, для них общение и подход – это одно и то же. Умелые в общении люди могут быть абсолютными невеждами там, где следовало бы помолчать, чтобы прислушаться к чувствам. Их не прерывают из вежливости, хотя их красноречие бывает порой мучительным для окружающих. Особенно, если вместо разглагольствований требуются срочные действия.

Кто отдает себе в этом отчет, тот способен понять и ближнего. Отдавать себе отчет и понимать — две грани единого целого. Кто научается жить своей жизнью, тот не становится ни воспитателем, ни воспитуемым.

Должна признаться, что борьба этих двух подруг за главенство, которую они так не именовали, в конце концов разозлила меня не на шутку. Если бы мне заранее не отвели роль третейского судьи, я бы промолчала, чем нанесла бы вред себе одной. Волею обстоятельств пришлось высказать все, что накопилось у меня на душе, и, как вы думаете, пошло ли мне это на благо? Конечно же нет. Всплеск злости всегда рождает чувство вины, а я к этому сверхчувствительна. Если в порыве злости она выплескивается злобно, то рождает страх, а страх влечет за собой новую цепочку стрессов.

Кому в детстве приходилось выступать в родительской борьбе за главенство в роли третейского судьи, тот этой роли боится, но одновременно притягивает ее к себе. Когда терпение лопается, он начинает злиться из чувства самозащиты. В итоге получается еще хуже – на него обрушиваются обе противоборствующие стороны. Между собой-то они, возможно, и договорятся, но у ребенка в душе останется заноза. Такова уж участь третейского судьи.

От чрезмерного воспитания человек остается ребенком.

От чрезмерного распекания человек делается ни к чему не пригодным. Он ни на что не годен, подобно подгоревшему в печи хлебу или пережаренному бесполезному зерну.

Разные аспекты воспитания

Одним из аспектов воспитания является половое воспитание, при котором ребенок не имеет права проявлять интерес ни к представителям собственного пола, ни к представителям противоположного пола. Такой ребенок становится взрослым, однако он не готов создать семью, зачать и родить ребенка. И, что еще хуже, он не готов к сексуальному общению с противоположным полом. Он становится гомосексуалистом — педерастом или лесбиянкой. Хуже всего бывает, когда он не готов к половому общению со своими сверстниками или людьми постарше. Он становится педофилом — «любителем детей». Сейчас мы еще можем утверждать, что, к счастью, воспитание далеко не всегда приводит к столь плачевным результатам. Что же касается будущего, следует быть осторожнее в своем оптимизме.

Большинство жертв воспитания даже не понимают, кто они на самом деле. Если они на данный момент заняли свою нишу, они и слышать не желают, что что-то не так. Стыд сознаться в своем позоре хуже смерти. Особенно когда есть надежда на то, что кто-то или что-то сможет помочь (см. таблицу на с. 100).

Ребенок, мыслящий материально, способен настолько свыкнуться с тем, что его воспитывают, что будет автоматически воспитывать сам себя в будущем. Такой человек утверждает, что у него нет стрессов, ибо всякий раз, когда стресс начинает заявлять о себе, он что- нибудь предпринимает. Предпринимает он что-нибудь материальное, не сознавая того, что речь идет о духовной проблеме, которая уже не умещается внутри. Он не думает о