Зелье для государя. Английский шпионаж в России XVI столетия

бережливости. При этом алчность и желание обогатиться перевешивали его болезненную боязнь червей. В отличие от Ченслера, Уиллоуби не пользовался уважением за свой ум. Основным критерием выбора адмирала стали его физическая сила и выработанная годами службы привычка беспрекословно подчиняться приказам. Выбор «почтенных и мудрых» купцов выглядит либо полным безрассудством, либо тонким расчетом.

Дорога в Кумбалик

Девятого мая 1553 г. Себастьян Кабот поставил свою подпись под текстом «Устава, инструкций и постановлений для руководства предположенным путешествием в Катай…»^{399}, которые регламентировали действия участников экспедиции. Исследователи полагают, что инструкция Себастьяна Кабота составлена «по- детски», крайне несерьезно, что она не отвечает важному назначению руководства в путешествии, полном опасностей^{400}. Однако при более тщательном сопоставлении инструкции и судового журнала видно, что все наставления, даже самого курьезного содержания, нашли практическое применение.

Инструкция, несомненно, была составлена с учетом психологических особенностей сэра Хью Уиллоуби. Так, пункт 12 требовал искоренять на корабле игру «в кости, карты и иные дьявольские игры, от которых происходит не только разорение игроков, но споры, раздоры, ссоры и драки и часто даже убийства, ведущие к последней погибели обеих сторон и навлекающие справедливый гнев Божий и меч его возмездия».

Семь пунктов из тридцати трех содержат прямое указание на строгие ограничения в использовании провианта, одежды, боеприпасов, пороха, карт и навигационных инструментов. Их надлежало держать под замком и выдавать только в случае крайней необходимости. Остальные пункты составлены таким образом, чтобы во время путешествия товары «не показывались», «не доставались», «не выдавались», «не продавались», «не менялись» без разрешения по меньшей мере четырех главных лиц, чтобы все корабли и личный состав «находились вместе»; предписывалась полная подотчетность и строгая охрана собственности компании. Третий пункт предписывал, чтобы инструкция зачитывалась один раз в неделю «с тою целью, чтоб каждый лучше помнил свою клятву, совесть, долг и обязанности». Себастьян Кабот и его советники могли быть уверены, что адмирал будет следовать предписанию с точностью до буквы.

Десятого мая эскадра из трех кораблей вышла из дока Рэтклиф и остановилась в примыкавшем к нему доке Детфорд. На следующий день суда покинули Детфорд и торжественно проследовали мимо королевского дворца в Гринвиче. Король был в столь тяжелом состоянии, что не смог наблюдать это зрелище. Флот красиво отсалютовал орудийными залпами членам Тайного совета, придворным и зевакам, сделал соответствующий маневр и… вернулся в док Блэквол, примыкавший к доку Детфорд^{401}.

Заминка с отправлением была вызвана тем, что маршрут экспедиции все еще не был согласован в правительстве. Испанский посол в донесении от 11 мая 1553 г. приводил противоречивые слухи: одни говорили, что адмирал Уиллоуби поведет корабли северо-восточным путем, другие — что северо- западным^{402}. Согласие было достигнуто к концу недели.

Запись о повторном отправлении появилась в судовом журнале 17 мая. В этот день на адмиральском корабле командиры провели совещание согласно 7-му пункту инструкции, который гласил: «Главный начальник должен раз в неделю (если ветер и погода будут благоприятствовать) собирать вместе всех командиров для обсуждения всех заметок и наблюдений, сделанных на отдельных кораблях и для определения, в чем они сходятся и в чем расходятся». В тот же день адмирал отдал приказ поднять якоря. Однако и на этот раз выход в море был отложен. Три дня суда потратили на то, чтобы переместиться из дока Блэквол в соседний док Вулвич, а затем — в док Грейвзенд. Двадцатого мая, в субботу, состоялась третья попытка покинуть лондонские доки. Согласно сообщению Ченслера, такая дата выхода экспедиции была запланирована заранее: «…было единогласно решено, что если будет угодно Богу, то 20 мая капитаны и матросы сядут на корабли и отплывут из Рэтклиффа с началом отлива. В назначенный день все, простившись с близкими, кто с женой, кто с детьми, кто с родственниками, кто с друзьями, более дорогими, чем родня, были на месте, готовые к отплытию. Подняв якоря, они двинулись с началом отлива и, идя тихим ходом, дошли до Гринича».

Суда покинули доки Лондона накануне свадьбы леди Джейн Грей и лорда Гилфорда Дадли, которая состоялась 21 мая 1553 г. Решение о бракосочетании будущей королевы и сына герцога Нортамберлендского было принято столь поспешно, что платье и драгоценности для невесты пришлось взять в королевской гардеробной напрокат. Праздник продолжался целую неделю. К сожалению, свадебные торжества были омрачены тем, что многие гости отравились. Как говорили, причиной пищевого отравления стали грибы, сорт которых перепутал один из поваров^{403}.

Неизвестно, находился ли адмирал Уиллоуби среди приглашенных гостей, но суда тихим ходом следовали вдоль береговой линии в течение семи дней, пока продолжались придворные увеселения. Двадцать шестого мая флот прибыл в Гарвич — портовый городок, расположенный на восточной оконечности полуострова Тендринг, в месте слияния рек Оруэлл и Стоу. Гарвич считался морскими «воротами» Англии. Здесь суда экспедиции простояли еще двое суток, возможно, ожидая прибытия адмирала из Лондона.

Как отмечено в судовом журнале, на воскресенье 28 мая выпал день Троицы. Запись от 28 мая является единственной, в которой упоминается христианский праздник^{404} . Пункт 13 устава предписывал священнику «утреннюю и вечернюю молитву и общие службы» совершать ежедневно «на каждом корабле: на адмиральском — священнику, на прочих судах — купцу или иному ученому человеку». Однако, согласно штатному расписанию, пастор Джон Стэффорд был приписан к экипажу корабля «Эдуард — Благое Предприятие» под командованием Ченслера. При явном противоречии двух документов сэр Уиллоуби не решился перевести священника на адмиральский корабль, а в дальнейшем руководствовался 22-м пунктом инструкции: «Запрещается сообщать какому бы то ни было народу сведения о нашей религии, но предлагается обходить этот вопрос молчанием и не высказываться о ней, делая вид, что мы имеем те же законы и обычаи, какие имеют силу в той стране, куда вы приедете».

По завершении праздничной службы, в 7 часов утра, флот на всех парусах вышел в открытое море. На следующий день, 29 мая, суда были вынуждены бросить якоря в Холлихэде, где командиры «стояли целый день и держали совет, какого пути и какого курса нам следует держаться, чтоб добиться новых открытий в нашем плавании, и наконец пришли к единогласному решению». В этой записи дословно процитирована фраза из 5-го пункта инструкции, в котором особо оговаривается, что при решении спорных вопросов главный начальник во всех совещаниях и собраниях будет иметь дополнительный голос.

Судовой журнал умалчивает о предмете споров и разногласий, но можно с большой долей вероятности утверждать, что причиной задержки стал досадный инцидент, который произошел на адмиральском корабле: экипаж полностью выбыл из строя из-за серьезного заболевания. Сведения об этом содержатся в пометках штатного расписания корабля «Благая Надежда» и в рассказе Климента Адамса, составленном со слов Ченслера.

Симптомы заболевания среди матросов проявились утром 29 мая. Признаки соответствовали тяжелому алкогольному отравлению. Адмирал заподозрил, что матросы напились вечером Троицына дня. Пункт 9 возлагал на повара и его помощника обязанность «распоряжаться припасами так, чтобы не было никаких лишних непроизводительных выдач, за исключением тех случаев, когда это будет продиктовано разумными соображениями или необходимостью». Инспекция наличных запасов провианта, вина и других необходимых продуктов, которую следовало проводить еженедельно «или чаще (если то покажется необходимым)», показала, что уровень вина в бочках меньше отметки.