— Вить, как я могу? У меня двое детей! Куда я поеду? А по мылу нельзя?
— Ну хоть на два дня приезжай, умоляю, посмотришь на артистов моих, сообразишь, что к чему, я не могу по мылу все объяснить. Я вообще человек несовременный, меня эти гадские гаджеты дико раздражают! Леруня, а когда ты со вторым-то ребеночком успела? Неужто тебе не с кем детей оставить? А то бери их с собой! Пусть Киев посмотрят, красивый же город!
Меня кто-то дернул за рукав. Елена Павловна.
— Лера, если надо остаться с детьми, я останусь. Даже не сомневайся. Езжай куда зовут, проветрись маленько!
Мне вдруг безумно захотелось в Киев, к Витьке, с которым мы дружили, да и лестно, когда к тебе обращаются за спасением ситуации.
И я пообещала завтра же вылететь в Киев.
— Лерка, я всегда знал, что ты человек! Только я сам не смогу тебя встретить, но кого-нибудь обязательно пришлю с табличкой «Леруня»!
Табличку «Леруня» держал такой красивый мужик, что я ахнула. Высокий, широкоплечий, брюнет с черными глазами. Начало многообещающее, подумала я. Где-то я его видела… Он, кажется, актер. И тут же мне стало смешно. Витька не случайно отрядил такого красавца меня встречать. И наверняка еще велел ему меня «окучивать».
— Здрасьте! Вы меня встречаете. Я Лера.
— О! Душевно рад!
Он отобрал у меня сумку.
— Позвольте представиться. Никита Александров.
— А я вас узнала. Вы же снимались у нас в «Фамильном браслете».
— Точно! — расплылся он. — Жаль только роль у меня там небольшая была.
— А у Гаранина вы тоже злодея играете?
— Боже мой, Лера! У нас ведь как? Сыграл злодея, так и дальше будешь… А может, вы что-то придумаете, какой-нибудь перевертыш, а? Мой персонаж вдруг окажется самым благородным, — засмеялся он.
— Я пока ничего сказать не могу, я же ничего о вашем сериале не знаю. А кстати, что у вас там за ситуация, может, введете в курс дела?
— О, у нас все валится. Главная героиня тяжело заболела, в ближайшие три месяца сниматься не сможет, два сценариста вообще отказались, у одного из главных персонажей жуткий запой и еще куча всяких неприятностей. Нас вообще хотели закрыть, но Виктор сказал, что у него есть такой сценарист, который сумеет спасти ситуацию. И вот вы тут! Вся надежда на вас.
— А вы уже выходите в эфир?
— В том-то и дело! Выходим и с приличными рейтингами, пока, правда, только в Украине, но вы же знаете, как это делается.
— Ничего себе задачка… Кстати, а почему сценаристы отказались?
— Не могли найти общего языка.
— С кем?
— Со всеми. И с Витей, и с продюсерами, и друг с другом тоже.
Мы подошли к машине, явно студийной. За рулем ждал толстый дядька с запорожскими усами.
— О, еще дамочку на убой привезли! — хмыкнул он. — Здоровеньки булы, дама!
— Здоровеньки булы, пан водитель! И почему меня на убой привезли? — полюбопытствовала я.
— Ну где такой нэвэличке разгрести таку кучу дерьма?
— Фомич, ты чего девушку пугаешь? Не обращайте на него внимания, Леруня!
— Ох, Леруня, вы лучше на этого гарного хлопца внимания не обращайте, а то он у нас тут гроза всех дивчин.
— Фомич, язычок-то прикуси! — засмеялся Никита.
— Да ладно, дамочка и сама разберется, чай не с гимназии… Тридцатник-то уже есть?
— Фомич!
— Ну что Фомич? Фомич всегда правду-матку гово?рит.
— Женщинам такую правду…
— Ладно, поучи меня еще с бабами обращаться. Их сразу на место надо ставить! А то небось вообразит, что ее за малолетку примут… А у меня глаз-алмаз! Я вот помню одной такой зирке заявил: ты чего, мать, все молодишься, все ж всё равно знают, сколько тебе годочков. И морщинки в твоем возрасте обязательно должны быть, а коли их у тебя нету, значит, ты не живая баба, а кукла крашеная и смотреть на тебя неинтересно. Скажете, я не прав? И этой бедолажке уж точно тридцатник стукнуло, причем не вчера, а года два-три назад. И детишки у нее небось дома плачут, а она сюда к нам прискакала, ситуацию спасть. Это что ж такое делается, если, можно сказать, пигалицу вызывают, как МЧС? Я вас спрашиваю?
Никита только руками разводил, тщетно пытаясь заткнуть чересчур болтливого водителя.
— Скажите, а вы ведь не украинец? — перебила я поток красноречия.
— Это почему ж?
— Ну, слышу я, как вы говорите… Вы только вставляете какие-то словечки, да и то редко, и интонация у вас не украинская, вы небось в Украине лет пять живете, не больше?
— Ну и что с того?
— Да ничего. Просто правду-матку режу.
— Нет, Никитос, видал бабу! — расхохотался вдруг Фомич. — Такая может и спасет вашу шарагу…
Он заткнулся и до конца пути не произнес ни слова.
Никита показал мне большой палец.
Меня привезли в маленькую частную гостиницу недалеко от Крещатика. Номер был небольшой, но очень уютный, со всеми удобствами и даже с мини-баром. Никита ждал меня в машине. Я позвонила домой, там было все в порядке, и побежала вниз.
— Поехали!
Всю дорогу до студии Фомич молчал.
— Леруня, солнце мое, наконец-то! — заключил меня в объятия старый друг.
— Витька, ты чего так растолстел? На варениках и галушках?
— Да где там! Я их и не вижу. Это все от нервов. И времени вообще нет. Мечтаю уехать куда-нибудь на далекие острова… Лучше на необитаемые… Интересно, есть еще необитаемые острова?
— Есть!
— А ты почем знаешь?
— А у меня одна подруга в кругосветки ходит.
— Подруга? Познакомь!
— Зачем?
— Пусть наводку даст, на необитаемый остров. Ладно, как живешь-то? Мне тут Димкино интервью показывали, вот гад!
— Черт с ним, давай ближе к делу!
— Я освобожусь через часок. Никита, своди девушку перекусить, а я подвалю, как освобожусь, годится?
— Конечно. Пойдемте, Лерочка!
Никита нежно взял меня под руку. Но его чары на меня как-то не действовали. Хотя он мне нравился. Красивый и не противный. Уже что-то.
Мы сидели в студийном буфете, красавец Никита Александров старательно исполнял наказ режиссера и «окучивал» сценаристку. Но ничего личного за этим окучиванием не просматривалось. А артист он был так себе. Я про себя посмеивалась. Он меня совершенно не волновал. Интересно, а я еще способна взволноваться? У меня этого так давно не было… Неужели я никогда больше не сумею влюбиться?
