машины, которыя поминутью отваливаютъ отъ берега, или возвращаются назадъ съ своими веселыми пассажирами, омытыми и очищенными соленой влагой.
Но кчему, съ вашего позволенія, сталъ бы я описывать Брайтонъ, — этотъ британскій Неаполь съ его беззаботными лаццарони, отлично понимающими цѣну эпикурейскихъ наслажденій? Всѣмъ и каждому извѣстно, что Брайтонъ — чистенькій, опрятный, веселый, щеголеватый городокъ, до котораго вы, благодаря желѣзнымъ рельсамъ, долетаете теперь изъ Лондона въ полтора часа, тогда какъ въ первой части этого столѣтія онъ отстоялъ на цѣлый день ѣзды отъ англійской столицы. Кто поручится, что черезъ сотню лѣтъ вы не будете перелетать это пространство въ полторы минуты?…
— Что за прелесть эта быстроглазая дѣвчонка во второмъ этажѣ надъ магазиномъ! замѣтилъ одинъ изъ трехъ джентльменовъ, гулявшихъ на морскомъ берегу, — видѣлъ-ли ты, Кроли, какъ она подмигнула на меня, когда мы проходили?
— Будь остороженъ, Джозъ, отвѣчалъ джентльменъ, къ которому обращено было это воззваніе, — дѣвушка пожалуй сойдетъ съ ума, если ты станешь шутить съ ея сердцемъ. Этакой Донъ-Жуанъ! Ему ничего не стоитъ влюбить въ себя всѣхъ этихъ красотокъ!
— Ну, это ужь черезъ-чуръ! сказалъ Джозъ самодовольнымъ тономъ, бросая убійственно искрометный взоръ на горничную, выглядывавшую изъ окна надъ магазиномъ модистки.
Въ Брайтонѣ мистеръ Джозефъ Седли былъ еще блистательнѣе, чѣмъ въ Лондонѣ на свадьбѣ у сестры. На немъ былъ франтовской жилетъ багроваго цвѣта и военный сюртукъ съ золотымъ шитьемъ. Въ послѣднее время онъ старался освоиться съ геройскими привычками и поставить себя на военную ногу, хотя собственно наклонности его имѣли самый миролюбивый характеръ. Онъ гулялъ теперь съ двумя пріятелями, молодцовато побрякивая шпорами, и выстрѣливая смертоносными взглядами во всѣхъ горничныхъ и субретокъ, считавшихся достойными быть его мишенью.
— Что намъ дѣлать, господа, до возвращенія нашихъ дамъ? спросилъ франтъ.
Дамы отправились погулять до Роттингема въ его каретѣ.
— Не мѣшаетъ, я думаю, сыграть партію въ бильярдъ, сказалъ одинъ изъ пріятелей, мужчина довольно плотный и высокій, съ нафабренными усами.
— Нѣтъ, братъ, нѣтъ, провалъ его возьми этотъ бильярдъ, возразилъ Джорджъ, очевидно обезпокоенный этимъ предложеніемъ.
— Сегодня, дружище, я не намѣренъ играть; довольно было и вчера.
— Ты играешь очень хорошо, сказалъ Кроли улыбаясь, не правда ли, Осборнъ? Вѣдь онъ мастерски отчеканилъ эти карамболи?
— Отлично, отозвался мистеръ Осборнъ;— Джозефъ собаку съѣлъ на бильярдѣ, да и во всемъ, если пошло дѣло на откровенность. Жаль, что тутъ нельзя устроить тигровой охоты, мы бы до обѣда непремѣнно убили штукъ пятокъ. Вотъ еще красотка, Джой, не зѣвай! разскажи намъ эту исторію о тигровой охотѣ, и какъ ты отличался тамъ въ дремучемъ лѣсу: исторія удивительная, Кроли!
Джорджъ Осборнъ зѣвнулъ. Друзья прошли молча нѣсколько шаговъ.
— Что жь вамъ дѣлать, господа? продолжалъ мистеръ Осборнъ. Вѣдь скучно въ самомъ дѣлѣ бродить этакъ безъ всякой цѣли.
— Не сходить ли намъ взглянуть на лошадей, которыхъ Снаффлеръ купилъ на послѣдней ярмаркѣ? предложилъ мистеръ Кроли, — славныя лошади, говорятъ.
— Это недурно, но до дорогѣ не мѣшало бы завернуть въ кондитерскую, замѣтилъ Джозъ, желавшій такимъ образомъ убить двухъ птицъ однимъ камнемъ.
— А по-моему, всего лучше посмотрѣть, какъ прикатитъ «Молнія», сказалъ мистеръ Осборнъ, — пойдемъ же въ коитору дилижансовъ, господа.
Этотъ послѣдній совѣтъ одержалъ верхъ надъ конюшнями и кондитерской. Друзья повернули къ конторѣ.
На дорогѣ они ветрѣтили коляску мистера Джозефа Седли съ ея великолѣпными гербами, ту самую блистательную коляску, въ которой онъ, погруженный въ созерцаніе собственнаго величія, разъѣзжалъ по окрестяостямъ Чельтенгема, скрестивъ руки на груди и нахлобучившпсь своей шляпой. Всего чаще ѣздилъ онъ одинъ, но случалось также, подлѣ него сидѣли дамы, и тогда мистеръ Джозъ былъ совершенно счастливъ
Въ этой колесницѣ сидѣли теперь двѣ особы: одна маленькая, свѣтлорусая, въ модномъ костюмѣ свѣтской дамы, другая — въ сѣромъ шелковомъ платьицѣ и въ соломенной шляпѣ съ розовыми лентами. Ея розовое, счастливое личико выражало, повидимому, совершеннѣйшее довольство своей судьбою. Завидѣвъ трехъ джентльменовъ, она приказала кучеру остановить лошадей, причемъ щеки ея, весьма некстати, зардѣлись самымъ яркимъ румянцемъ.
— Мы чудесно прокатались, Джорджъ, сказала розовая леди; и какъ я рада; что вотъ ужъ мы и воротились. И… и… пожалуйста, Джозефъ, не задерживай его.
— Не вводите въ соблазнъ нашихъ мужей, мистеръ Седли, — о, вы лукавый, лукавый человѣкъ! сказала Ребекка, погрозивъ на Джозефа своимъ миніатюрнымъ нальчикомъ въ щегольской французской перчаткѣ,— ни бильярда, ни трубки, никакихъ проказъ — слышите ли, monsieur?
— Какъ это, мистриссъ Кроли… сударыня… клянусь честью… право!
И больше ничего Джозефъ не могъ произнести въ отвѣтъ прелестной дамѣ, но зато онъ принялъ молодецкую, истинно-джентльменскую позу, склонивъ голову на свое плечо, и закинувъ одну руку, вооруженную тросточкой, назадъ, тогда какъ другая рука, украшенная брильянтовымъ колечкомъ, кокетливо перебирала манжеты и воротнички его батистовой рубашки. Когда карета тронулась съ мѣста, онъ поцаловалъ свою брильянтовую руку, посылая такимъ образомъ воздушный поцалуй прекраснымъ леди. О, какъ бы желалъ онъ, чтобы весь Чельтенгемъ, вся Калькутта, вся Индія смотрѣла на него въ эту минуту, и любовалась, какъ онъ любезничаетъ съ красавицами, наслаждаясь въ то же время обществомъ одного изъ первостатейныхъ столичныхъ львовъ и денди, къ которымъ, безъ всякаго сомнѣнія, принадлежалъ мистеръ Родонъ Кроли.
Брайтонъ, какъ открывается отсюда, былъ вожделѣннымъ мѣстомъ, куда наши новобрачные, немедленно послѣ свадьбы, отправились провести свой медовый мѣсяцъ. Они помѣстились съ большимъ комфортомъ въ «Корабельной гостинницѣ«, гдѣ, въ скоромъ времени, присоединился къ нимъ мистеръ Джозефъ. Здѣсь же, сверхъ ожиданія, нашли они своихъ старинныхъ друзей. Однажды, возвращаясь передъ обѣдомъ въ свою гостинницу съ прогулки по морскому берегу, они увидѣли Ребекку и ея супруга. Знакомство возобновилось и устроилось мгновенно безъ всякихъ затрудненій. Ребекка бросилась въ объятія своей безцѣнной подруги, между- тѣмъ какъ Осборнъ и мистеръ Кроли спѣшили пожать руки другъ у друга. Едва прошелъ часъ, какъ мистриссъ Кроли заставила совершеннѣйшимъ образомъ забыть мистера Осборна ту маленькую размолвку, которая недавно произошла между ними въ джентльменскомъ домѣ на Парк- Ленѣ.
— Помните ли вы, мистеръ Осборнъ, сказала Ребекка, какъ мы ветрѣтились съ вами въ послѣдній разъ у тётушки миссъ Кроли? Признаіось, я тогда была очень зла, такъ-какъ мнѣ казалось, что вы нисколько не заботитесь о моемъ другѣ. Это выводило меня изъ терпѣнья, и я готова была наговорить вамъ всякихъ грубостей. Вѣроятно, въ ту пору, вы считали меня очень неблагодарною.
— Совсѣмъ нѣтъ, но…
— Но кто старое помянетъ, тому глазъ вонъ. Вы исправились; я ошибалась, простите меня, мистеръ Осборнъ.
И сказавъ это, она протянула ему свою руку съ такой непринужденной и побѣдительной граціей, что мистеръ Джорджъ готовъ былъ простить ей всякія обиды. Дѣло извѣстное, что смирное и откровенное сознаніе въ проступкахъ, производитъ иной разъ величайшій эффектъ на «Базарѣ Житейской Суеты». Я зналъ однажды такого джентльмена, который причинялъ съ намѣреніемъ маленькія оскорбленія своимъ ближнимъ, чтобы послѣ имѣть удобный случай признаться
