— Не уѣдетъ, сказалъ онъ. Она отдала внаймы свои брайтонскій домъ, и уже успѣла истратить половину своего годового дохода. Жить въ гостинницѣ значитъ показать изъ себя раззорившуюся леди: на это не рѣшится графиня Саутдаунъ. Я уже давно ожидалъ случая принять эти рѣиштельныя мѣры, мой ангелъ: въ одномъ домѣ не могутъ быть двѣ главы — это слишкомъ очевидно. Продолжайте теперь писать подъ мою диктовку:
«Любезный братъ мой, считаю своей обязаныостью извѣстить васъ, какъ члена нашей фамиліи, о томъ печальномъ происшествіи, которое уже»… и проч.
Словомъ, завладѣвъ почти всѣмъ имуществомъ, на которое расчитывали и другіе родственники, Питтъ рѣшился респектэбльнымъ обхожденіемъ привлечь къ себѣ всѣхъ членовъ знаменитой фамиліи, и сообщить Королевнной усадьбѣ джентльменскій блескъ. Ему пріятно было думать, что теперь онъ — единственный представитель дома. Онъ рѣшился пустить въ ходъ всѣ свои таланты и вліяніе въ свѣтѣ, чтобы доставить младшему брату приличное мѣсто и устроить наилучшимъ образомъ всѣхъ своихъ племянниковъ и кузинъ. Этого требовалъ нѣкоторымъ образомъ самый долтъ справедливости, потому-что Питтъ своимъ дипломатическимъ искусствомъ отнялъ у нихъ наслѣдственныя деньги. Впродолженіе трехъ или четырехъ дней послѣ смерти баронета, планы его окончательно образовались и созрѣли. Онъ рѣшился властвовать справедливо и честно, отстранивъ леди Саутдаунъ отъ всякаго вмѣшателъства въ его. дѣла, и приблизивъ къ себѣ окончательно всѣхъ своихъ родныхъ.
На этомъ основаніи онъ продиктовалъ письмо къ своему брату Родону, письмо торжественное и выработанное, преисполненное глубокомысленными замѣчаніями, высокопарными словами и замысловатыми сентенціями, обличавшими въ сочинителѣ умъ обширный и ученость необъятную. Секретарь, писавшій это посланіе подъ диктовку, остолбенѣлъ отъ удивленія.
«Воображаю, какой ораторъ выйдетъ изъ него въ Палатѣ Депутатовъ!» думала леди Дженни, причемъ не мѣшаетъ замѣтить, что по вечерамъ, въ отсутствіе леди Саутдаунъ, Питтъ довольно часто намекалъ объ этомъ своей супругѣ. «Какъ онъ добръ, уменъ, геніаленъ! А мнѣ казалось прежде, что у него такая холодная натура!.. Нѣтъ, мужъ мой истинный геній!»
Дѣло въ томъ, однакожь, что Питтъ Кроли заранѣе выучилъ наизустъ это импровизированное письмо, и сочинилъ его втайнѣ, съ великимъ трудомъ, за нѣсколько дней до этого торжественнаго случая, когда леди Дженни получила приказаніе писать подъ дпктовку.
И это знаменитое письмо съ большою чорною бордюрой и чорною печатью, сэръ Питтъ Кроли отправилъ, по принадлежности, къ своему брату, полковнику Родону, въ Лондонъ. Но Родонъ Кроли не обнаружилъ особеннаго удовольствія при чтеніи торжественной эпистолы.
«Стоитъ ли ѣхать въ это скучное мѣсто? подумалъ онъ. «Зачѣмъ? Оставаться съ Питтомъ наединѣ послѣ обѣда — смертельная тоска. Ктому же, прогоны взадъ и впередъ обойдутся по крайней мѣрѣ въ двадцать фунтовъ. Пойтди развѣ посовѣтоваться съ Бекки.»
Какъ же не идти? Мистеръ Родонъ Кроли вѣрилъ въ свою Бекки, какъ французскіе солдаты въ Наполеона. Онъ понесъ письмо наверхъ, въ ея спальню, вмѣстѣ съ шоколздомъ, который онъ каждое утро приготовлялъ для нея своими собственными руками.
Бекки сидѣла передъ уборнымъ столикомъ, разчесывая свою золотистую голову. Вѣрный супругъ поставилъ передъ ея глазами письмо и шоколадъ на серебряномъ подносѣ.
— Vive la joie! вскричала мистриссъ Бекки, пробѣжавъ траурное посланіе, и быстро вскочивъ съ своего мѣста.
— Чему жь ты радуешься, мой ангелъ? сказалъ Родонъ, любуясь на рѣзвую миньятюрную фигурку въ утреннемъ фланелевомъ капотѣ и съ распущенными волосами. Старикъ вѣдь ничего намъ не оставилъ, Бекки. Я получилъ свою долю, когда вступилъ въ совершеннолѣтіе. Больше мнѣ нечего ждать, Бекки.
— Ты никогда не будешь совершеннолѣтнимъ, глупый ты старикашка, отвѣчала Бекки. Бѣги скорѣй къ мадамъ Бруно, и закажи ей трауръ для меня. Привяжи крепъ къ своей шляпѣ, надѣнь чорный жилетъ… да, кажется, у тебя нѣтъ чорнаго жилета? Вели сшить къ завтрашнему утру и распорядись такъ, чтобы въ четвергъ намъ можно было ѣхать.
— Неужели ты поѣдешь? перебилъ озадаченный Родонъ.
— Разумѣется, ѣду. Леди Дженни, въ слѣдующую зиму, отворитъ для меня всѣ эти ваши глупые Лондонскіе салоны. Сэръ Питтъ введетъ тебя въ Парламентъ, глупый ты старикашка… лордъ Стейнъ будетъ поддерживать твой голосъ, и все пойдетъ у насъ какъ нельзя лучше. Черезъ годъ, ты можешь быть секретаремъ въ Ирландіи, губернаторомъ въ Вест-Индіи, государственнымъ казначеемъ, консуломъ, или чѣмъ-нибудь въ этомъ родѣ.
— А вотъ ты и не думаешь, что одни прогоны могутъ раззорить насъ, Бекки, промычалъ Родовъ.
— Какой вздоръ! Мы поѣдемъ въ каретѣ лорда Саутдауна, который долженъ же быть на похоронахъ, какъ членъ фамиліи… или нѣтъ, всего лучше ѣхать въ дилижансѣ. Это, знаешь, будетъ имѣть видъ интересной скромности…
— Родю тоже возьмемъ съ собой? спросилъ мистеръ Кроли.
— Это зачѣмъ? Кчему платить еще за лишнее мѣсто? Родя слишкомъ великъ, чтобы сидѣть ему на колѣняхъ у меня, или у тебя. Пусть онъ остается въ дѣтской, подъ надзоромъ компаньйонки. Бриггсъ сошьетъ ему чорное платье. Ступай же и дѣлай, что тебѣ приказано. Не забудь сказать Спарксу, что старикъ сэръ Питтъ приказалъ долго жить, и что, слѣдовательно, дѣла наши заблистаютъ на славу. Спарксъ передастъ это Реггльсу, который ужь что-то слишкомъ пристаетъ, бѣдняга. Пусть они утѣшаются до поры до времени. Ступай.
И Бекки съ веселымъ духомъ принялась кушать утренній шоколадъ.
Вечеромъ, когда вѣрный лордъ Стейнъ явился на свои обыкновенный визитъ, мистриссъ Кроли и компаньйонка ея — старинная наша пріятельница, миссъ Бриггсъ — были въ большихъ хлопотахъ. Онѣ кроили и перекраивали, шили и перешивали, рѣзали и мѣряли крепъ, чорную тафту и другія шолковыя матеріи такого же цвѣта. Лордъ Стейнъ сдѣлался свидѣтелемъ всей этой суматохи на женской половинѣ.
Миссъ Бриггсъ и я, сказала Ребекка при входѣ маркиза, погружены въ глубокую печаль, милордъ. Нѣтъ больше нашего папеньки: сэръ Питтъ изволилъ отправиться на тотъ свѣтъ… Мы все утро рвали на себѣ волосы и рыдали какъ малабарскія вдовицы, а вечеромъ, какъ видите, рвемъ нитки и шьемъ трауръ.
— Ахъ, Ребекка, какъ это можно?.. Все, что могла произнести сантиментальная миссъ Брлггсъ.
— Ахъ, Ребекка, какъ это можно?.. повторилъ маркизъ тономъ еще болѣе сантиментальнымъ. Такъ онъ рѣшительно умеръ, этотъ старый скряга? Скажите, пожалуйста! А ему стоило только захотѣть, чтобы сдѣлаться пэромъ Англіи. Мистеръ Питтъ могъ бы поддержать отца, если бы у него была на то добрая воля. Какой старый Силенъ!
— Мнѣ стоило только захотѣть, чтобы сдѣлаться въ свое время женою этого Силена, сказала Ребекка. Помните ли вы, миссъ Бриггсъ, какъ сэръ Питтъ стоялъ передо мною на колѣняхъ? Вы, кажется, любовались тогда черезъ дверную щель на эту интересную сцену.
Миссъ Бриггсъ раскраснѣлась какъ піонъ, и была очень рада, что лордъ Стейнъ приказалъ ей идти внизъ и приготовлять чай.
Такимъ-образомъ, въ особѣ миссъ Бриггсъ, Ребекка имѣла теперь хорошую пастушью собаку, хранительницу ея невинности и репутаціи. Миссъ Кроли оставила своей бѣдной компаньйонкѣ небольшой капиталецъ, доставлявшій ей средства къ независимому существованію. По смерти своей благодѣтельнницы, она согласилась бы съ большой охотой остаться въ той же должности при особѣ доброй и великодушной леди Дженни, но леди Саутдаунъ признала необходимымъ отпустить бѣдную компаньйонку немедленно послѣ похоронъ миссъ Кроли, и это ея распоряженіе не встрѣтило никакого сопротивленія со стороны мистера Питта, которому совсѣмъ не нравилась неумѣстная благосклонность покойной тётки къ этой женщинѣ, проживавшей у нея, безъ всякой надобности, лѣтъ двадцать слишкомъ. Баульсъ и Фиркинъ тоже
