много денег. Ее отец очень богат.
— Каким образом она узнала необходимые данные обо мне?
— Это было во время моего выступления в «Битве оркестров», того, на которое пришли вы с Джесси. — Он сел на подоконник. — Она вынула бумажник из твоего рюкзака. Взяла из него твое водительское удостоверение, страховку и все остальное, а бумажник положила обратно. Так что ты ничего не узнала.
— И ты подставил меня. Навел на меня клептоманку.
— Я сделал плохой выбор и сожалею об этом.
Лицо у него было как у ангела. Но сколько же за этой маской накопилось дряни!
— В твоем рассказе есть одна слабинка, — сказала я. — Карен Джимсон угрожает мне неприятностями за кражу чеков «Датуры». Как ты собираешься отнести это на счет Бриттани?
Вид у него стал еще более печальным.
— Я никогда и ничего не стал бы красть у Джимсонов.
— Кто убил ее, Пи-Джей?
— Я не знаю.
Я подняла вверх рекламный листок:
— Ты знаешь этих типов?
Он подпрыгнул, как испуганная мартышка.
— Я так и думала. Человек в шляпе превратил мою машину в мусоровоз.
Сквозь тонкие стены послышались голоса людей, говоривших в соседней квартире. И прежде чем я смогла удержать его, он выкарабкался через окно на улицу. Я вскочила на кровать и бросилась вслед за ним, но он уже удирал по подъездной дорожке, держа за руль свой велосипед. К тому времени, когда я спустилась на землю, он уже сел на велосипед и скрылся из виду.
Обратно в окно я лезть не собиралась, а пошла по дорожке. Проходя мимо квартиры Бриттани, я заглянула в окно спальни. Ее соседка по комнате вытирала глаза бумажной салфеткой и разговаривала с мужчиной лет пятидесяти. Он был похож на ствол дерева. Волосы у него были седыми, а руки торчали из плеч наподобие двух дубин. Это был отец Бриттани. Позади него по комнате расхаживал другой человек. Его трудно было разглядеть, поскольку он находился в тени. Он был выше ростом и моложе. Было слышно, как они произнесли слова «следователь» и «вскрытие». Я обошла дом и вышла к парадной двери. Джесси сидел в машине и разговаривал по телефону. По всей видимости, Лавонн устраивала ему разнос.
Дверь квартиры Бриттани открылась, и вышел тот самый молодой человек, которого я видела сквозь окно. Он держался за круглую дверную ручку.
— Подойдите сюда.
Мужчина напоминал сутулую скульптуру греческого бога. На его лице застыло виноватое выражение. Ему было лет двадцать пять. У него были взлохмаченные волосы, глаза цвета морской волны, бледные и безумные. Его лицо показалось мне знакомым.
— Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
Я замедлила шаг.
— Подслушивать чужие разговоры нехорошо.
Я остановилась.
— Я не хотела вас обидеть.
— Кто вы такая? Журналистка?
— Нет. Не сейчас.
Меня начинало трясти от этого создания с мясистым красивым лицом и с зелеными глазами, которые обычно бывают у оптовых продавцов детских журналов. Сутулость придавала ему даже сходство с Наполеоном.
— Мы с вами знакомы?
Он сложил губы в презрительной улыбке:
— «Рок-Хаус». Я Шон Катнер.
Да, конечно, «Рок-Хаус» — реалити-шоу. Каждую неделю непрофессиональные певцы исполняют свои песни для богачей в надежде получить контракт на запись диска, и каждую неделю члены жюри сообщают им, насколько они неталантливы. Это был целый легион неудачников. Джесси находил все это ужасным, а мне это зрелище нравилось. Конечно же, я знала Шона Катнера. Он был омерзителен.
Он понял это по выражению моего лица и нахмурился:
— Единственный и неповторимый.
Двадцать шесть миллионов зрителей посмотрели это шоу вживую. Яркое освещение, охрипшая от крика аудитория, пробежка камерой по сцене.
Шон исполнял обычный рок. Своей песней он доводил до умопомрачения толпу и себя и заканчивал выступление весь мокрый от пота. Под мышками у него были черные пятна, рубашка приклеивалась к телу, а по лицу и шее текли ручейки.
Жюри не очень-то церемонилось. Превосходная песня. А как быть с по?том?
Заинтересовавшись, я пошла к двери. Шон Катнер был первым персонажем статей в желтой прессе, с которым я познакомилась.
Он поднял руки:
— Сейчас не время. Я еще не привык к местному времени, и мы все скорбим.
Ничего себе! Он считал, что я хочу получить у него автограф. Странная дрожь вернулась, но теперь она была еще сильнее.
— Бритт была моей лучшей подружкой по отборочным прослушиваниям в «Рок-Хаус». То, что произошло, ужасно.
— Я не знала, что она принимала участие в конкурсе.
Он сунул руки в карманы.
— Бриттани не прошла прослушивание на первом этапе, но от нее я получил самую сильную поддержку. До конкурса и после.
Из квартиры послышался шум, и мужской голос спросил:
— Кто там, Шон?
Взгляд его зеленых глаз остановился на мне.
— Это любопытная мисс с подъездной дорожки.
Меня снова затрясло, и я поняла, что видела его раньше лично. Но прежде чем я смогла что-нибудь сказать, чья-то рука широко распахнула дверь. Это был отец Бриттани. На его лице вздымались желваки.
— Вы хотите поговорить о моей дочери? Поговорите со мной. Тед Гейнс.
Было ясно, что тело дочери он уже видел. Хоть он и был крепок как пень, выглядел он так, словно ему в живот ударили пущенным со всей силой бейсбольным мячом. Как ему до сих пор удавалось держаться на ногах, просто удивительно.
— Я очень сожалею в связи с вашей потерей.
— Вы подруга Бриттани?
Соседка Бриттани вытирала нос бумажной салфеткой.
— Она приезжала в пятницу, около полуночи. Искала Пи-Джея.
Гейнс и Шон задвигались и, казалось, закрыли собой весь проход. Шон вынул руки из карманов. Взгляд Гейнса похолодел.
— Чего вам от него надо? — спросил он.
— Могу биться об заклад, она приглядывает за ним, — сказал Шон.
— Отнюдь нет, — возразила я.
— Да, вы болтаетесь тут, чтобы получить возможность сказать ему, что путь свободен. — Он посмотрел поверх меня в сторону улицы. — Ах ты черт! Вон и он.
Гейнс вошел в дверной проем.
— Где?
— Вот он, мерзавец. Вон там.
