— Этот жанр мы называем «экстремальной реальностью». Некто без твоего ведома выступает под твоим именем. А потом смотрим, кто попадет в наиболее неприятное положение — ты или мошенник.
— Это на самом деле звучит экстремально, — согласилась Деви.
— После этого наступает самое интересное, — заверила я ее и внимательно посмотрела на Пи- Джея.
Его глаза чуть ли не вылезли из орбит. А на лице можно было прочитать готовое сорваться с языка слово «дерьмо».
— Эван, все будет в порядке. Но по-моему, тебе уже пора принимать лекарства.
Я снова повернулась к Деви:
— Главное в ошибочном опознании состоит в том, что участники не могут точно прогнозировать, когда и как на них скажутся последствия. Вот почему мы не цепляемся за студию, а переносим действие на натуру.
Деви кивала. Она был явно заинтригована.
— Потому что ты никогда не знаешь, какие действия предпочтет мошенник. Так ведь? — спросила я, обращаясь к Пи-Джею.
— Кэтлин, ты страшно побледнела. Думаю, что я должен отвезти тебя домой.
— Например, где твой центр тяжести? — спросила я.
— Я не…
— Колени, задница, ось заднего колеса.
Он откинулся назад и поднял руки, прежде чем, как мне показалось, понял, что ответ на этот вопрос у него есть.
— На уровне бедра. Посредине седалища.
Я согласно кивнула и, улыбаясь, смотрела то на нее, то на него.
— Понимаешь? — Я встала. — Вот почему мы исполняем спектакль живьем.
Я обошла Пи-Джея и встала позади него, так что мне было видно окно, а ему — остальную часть ресторана. Пи-Джей слишком поздно почувствовал грозящую ему опасность. Я схватила его за плечи и быстрым движением наклонила его назад.
Он упал на пол. Деви пронзительно вскрикнула, кто-то крикнул «О Боже!». Застучало столовое серебро. Застольные разговоры прекратились.
— Центр тяжести мужчины в районе его груди, отклонись назад, и ты перевернешься, — пояснила я.
Деви вскочила на ноги. Пи-Джей лежал, распластавшись, на полу, потрясенный и напуганный. Он понимал, что ему нужно было бы начать двигаться, но в этом-то и состояла главная трудность.
— Что с тобой? — обратилась к нему Деви.
— Свадебное слабоумие. Вызови полицию.
Деви посмотрела в зал, по которому к нам шел метрдотель.
— Вызовите полицию.
Пи-Джей поднял руки подобно тому, как это делает человек, который лечит внушением.
— Нет, нет! Никакой полиции.
Деви обежала стол, упала на колени рядом с ним и стала осторожно касаться его груди, словно боялась, что он сейчас рассыплется.
— Тебе больно?
— Пока нет, — вмешалась я разговор я. — Но он весьма близок к этому. Двадцать, девятнадцать, восемнадцать…
Он протянул руку к коляске. Я подняла ее и поставила рядом с собой, ближе к окну и подальше от Пи-Джея.
Деви так и порхала над ним подобно бабочке.
— Что я могу сделать?
— Тебе придется поднять его. Семнадцать. Или я сейчас взорвусь и начну громко кричать. Самые разные вещи.
Он посмотрел на меня безумным взглядом:
— Не нужно. Я сам могу встать. Отойдите в сторону.
Несколько посетителей и метрдотель взяли меня в кольцо. Метрдотель высокомерно позвал меня к себе двумя пальцами:
— Мадам, вам нужно уйти. Следуйте за мной.
— Отойдите, Пьер.
Я оттолкнула его прочь с помощью коляски. Пи-Джей размахивал руками.
— Не трогайте ее.
Деви поднесла руку к своему горлу.
— Он парализован. Оставьте его.
— Помни, я сделала тебе двухминутное предупреждение до того, как взорвусь. Осталось шестнадцать секунд.
— Кэтлин, тебе нужна помощь. Позволь мне отвезти тебя домой.
— Пятнадцать. Кредит и мошенничество. Четырнадцать. Занятие юридической практикой без соответствующей лицензии.
— Джесси, что мне делать? — спросила Деви.
— Это не Джесси. Тринадцать.
— Что вы хотите этим сказать? Конечно же, это Джесси.
Она с ужасом озиралась вокруг, а он полз по полу, пытаясь добраться до своего стула.
Пи-Джей работал в поте лица.
— Пожалуйста… возвращайтесь к своим блюдам. Позвольте мне сохранить свое достоинство.
Метрдотель отошел назад. Я взяла свой бокал с двойным бакарди.
— Двенадцать, Пи-Джей… Одиннадцать.
— Пи-Джей? Кто такой Пи-Джей? — спросила Деви.
— Это он. Десять. Кража в особо крупных размерах. Девять. Этот костюм. Восемь. Платье для Синсы. Шесть. Цветы, которые ты прислал мне. Пять.
Он продолжал ползти.
— А что случилось на счет «семь»?
Я отставила коляску так, чтобы он ее не достал.
— Четыре. Авиабилет первого класса до Барбадоса. Скажи, кто ты такой?
— Эван… Кэтлин…
— Три. Притворяешься паралитиком, хотя здоров как бык.
Люди начали оборачиваться. Метрдотель, официанты и все сидящие в зале внимательно наблюдали.
— И это для того, чтобы надуть эту девушку и выманить у нее деньги.
— Нет.
— Два. Разбиваешь сердце… — тут мой голос дрогнул, — родному брату.
— Я этого не делал.
— Ты делаешь это прямо сейчас. Один. Валишь всю вину на Бриттани Гейнс.
Он дополз до стола, тяжело дышал и ничего не говорил.
— Ноль.
Я выплеснула ром ему в лицо. Еще больше открытых от изумления ртов и восклицания: «Ну и стерва, черт побери!»
— Теперь я дошла до состояния бешенства.
Я достала из повязки зажигалку Деви. Подняла вверх, держа палец на зазубренном колечке. Лицо у Пи-Джея стало белым.
— Ты когда-нибудь слышал о напитке, который называется «Пылающее дерьмо»?
— Чистый бакарди — это не…
— Нет, это ты пылающее дерьмо.
