Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

Дремлет море, тихо дремлет,
Тихо дремлет и горит.
Душу сладкий сон объемлет, –
Сон объемлет и творит
Слово вещее, живое,
Слово странное в груди.
Настоящее, былое –
Всё осталось позади!
Солнце золотой стрелою
Тело голое разит,
Солнце, как по аналою,
Золотым перстом скользит:
Все листы душевной книги,
Всё оно перевернет,
Раскаленные вериги
Переест и раскует.
И душа тогда гармоний
Несказуемых полна, –
Мысли окрыленной кони
Мчатся через царство сна.
Вечность в мимолетном миге
Кажется воплощена, –
И в Создателевой книге
Строчка каждая ясна.
1927

ШТОРМ

Грозные, мрачные тучи помчались
          Из­за бушующих волн.
Грузно тартаны в заливе качались,
          Резво вздымался мой челн.
Синие, серые воинства неба –
          Молний снопами – вокруг
Дико сражались у двери Эреба,
          Падая в пенистый круг.
Охра и миний, букеты фиалок
          Брызжут в колодцы меж туч:
Часто из рухнувших облачных балок
          Солнечный падает луч.
Оргия красок, симфония звуков,
          Пенистых волн аромат!
Любы вернейшему вы изо внуков
          Рыцарства Божьих Палат.
Любы вы капельке Духа Святого,
          Капнувшей в черную ночь, –
Море он ищет всё снова и снова,
          Грозную Вечности дочь.
Грозного моря бушующих песен
          В детстве он душу постиг,
Мир без него показался бы тесен
          Из­под звенящих вериг.

КРЫЛАТЫЙ УЗНИК

...И снилось пленнику родное море,
Бушующий лазоревый прибой,
Где он, с волнами пенистыми споря,
Носился с тучами наперебой.
И снилася скала ему в фиорде,
Угрюмая гранитная скала,
Застывшая в трагическом аккорде,
И блеск вокруг алмазный, блеск и мгла.
И снился запах моря терпкий, свежий,
И волн неумолкающий хорал,
И синие к жемчужным звездам межи,
Что он крылом могучим пролагал.
И многое он вспоминал, бедняжка,
Забившись в дальний, затхлый уголок,
И было так ему от мыслей тяжко,
Что перышек он вырвал целый клок
Себе со злости на груди пушистой –
У запертых неумолимо врат.
И в щель он клюв просовывал, – душистый
Вдыхая трав подводных аромат...
И каждый раз, когда у этой двери
Я ставил весла, мне казалось вдруг,
Что сам я в глубине сижу пещеры,
Цепей холодных потрясая круг.