Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

Куда унесли мы давно уж святыню;
В горячих волнах золотого песка
Никто мне навстречу не мчится пока.

Пустыня повсюду теперь для поэта,
На площади, полной мертвящего света,
На митингах шумных партийных овец,
Повсюду, где я уж давно не жилец.

Два облачных всадника в вечном турнире
За чьи­то сражаются в небе паниры.
Мне не за кого уж сражаться: один
Стою я меж черных, кровавых руин.

СИРЕНЫ

Хохот. Брызги. Бушеванье.
Визг протяжный. Свежесть. Блеск.
Беспричинное стенанье.
Грохот грозный, лязг и треск.
Пена гуще сбитых сливок,
Розовое в ней плечо,
Золотой в лучах загривок,
Груди дышат горячо…
Завыванье окарины,
Трель, как бисер соловья.
Голубые пелерины.
Золотая чешуя.
Полурыбы, полудевы,
Хоровод морских сирен,
Океанские напевы,
Бесконечности рефрен.
Я смелее Одиссея,
Непривязанный лежу
И, всё больше безумея,
На сирен нагих гляжу.
Что мне броситься в объятья
Синеоких дев морских?
Волны для поэта братья,
Волны оживляют стих,
Волны – отраженье Божье,
Волны – зеркало небес,
И на них во всем похож я,
Зыбкий, жаждущий чудес!

ДОРОЖКА ГДЕ­ТО

Меж огородами дорожка.
Змеящийся меж трав ручей.
Столетняя вблизи сторожка,
Забытая меж камышей,
Шуршащих сонно над муаром
Чуть­чуть струящейся волны.
Всё небо золотым пожаром
Залито, создающим сны.
Лягушки замерли в шампанском
На трели самой голубой,
Сверчки с веселием цыганским
Стрекочут с ней наперебой.
Цветочков пышные брокаты
Разостланы по сторонам,
Как будто райские палаты
Приблизились нежданно к нам.
Былинки самые простые
Одеты в золотой наряд,
Ромашки, как мужи святые,
У ног Спасителя стоят.
Крапивка даже у забора,
И сочный, дымчатый лопух,
Как канделябры средь собора,
Как мраморный на своде пух.
Ни человека, ни животных,
Лишь бабочки, лишь паучок,
Да тучек хоровод бессчетный,
С румянцем оживленных щек.
Нет никаких уже историй,
Нет никаких уже идей.
Никто не дует на цикорий,
Исчез кровавый лицедей.