Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

Друг друга вяло почему­то,
И в конус устремлены мысли, –
Текла последняя минута.

2

А я? Я был всем этим вместе:
Я пиний шевелил верхушки,
Я на фронтоне был в Сегесте
В эфирном горлышке пичужки,
Я в Арно каплей был янтарной,
Я полз по мокрому грибу, –
Под фреской Джотто светозарной
Я в каменном лежал гробу.
Незримые чернели арки
С люнетами Таддео Гадди,
Христа снимали патриархи,
Несли – и Мать шаталась сзади.
Адама череп, черный аспид
Над чашею познанья замер,
Слезливая незримо надпись
Врезалась в серавеццкий мрамор.
Под ней кирпичная ячейка,
Сырая известь, запах тлена:
В веках забытая келейка,
Куда костлявое колено
Загнало Смерти оболочку...
А! Каждый атом жив во мраке,
Ни одному тут лоскуточку
Не скрыться в перегнившей раке.
Следы истлевшего скелета
Из затхлых и забитых пор
Через тебя, забвенья Лета,
Куда­то устремляют взор.
И в бархат впившиеся шляпки
Гвоздей устали зеленеть,
И гроба тигровые лапки
Когтей повыпускали сеть.
Как душно! Смертная истома –
Недолгая лишь передышка,
Душа под криптою не дома:
Дубовая сорвется крышка.
Когда же в подземельной урне
Зажжет бессмертия свечу
Судья Мистерии лазурной
Суда последнего? Но чу!

3

Меж кирпичей, как паутинка,
Серебряный ворвался звук,
Чуть слышный, скромный как былинка,
Но тысячей незримых рук
Пронзивший бренные останки,
В объятиях небытия
Агоний величавые осанки
Утративших и радость дня.
Всё гуще звуковая пряжа,
Всё величавее она
С готической аркады кряжа
В могильного вливалась дна
Неразрешимое сомненье,
Всё жутче делались гроба,
Всё громче светопреставленья
Трагичная звала труба.
Непостижимое свершалось,
Дыханье, шорох, шелест чей­то,
Пылинка где­то колыхалась,
Души невидимая флейта,
Аккорды чьей­то пыльной лиры,
И чья­то смутная псалтырь
Настраивалась, а потиры
Роняли жизненный эфир.
И пиний двигавший верхушки
Изгибами лазурных рук,
И нежным горлышком пичужки
Выликованный скорбный звук, –
И в Арно капельки янтарной
Бегущую куда­то суть, –
Всё голос труб высокопарный
Погнал, как трепетную ртуть,
К вселенной, смертью заключенной
Меж смрадных четырех досок.
И отовсюду возбужденный
На гробы мыслящий песок,
Как дождик ароматный, капал,
Задумчив, радостен и прям, –
И крышка грохнулася на пол,
И дух явился в Божий храм.

4

Какая творческая строгость