Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 2

И я над ней как черный плачу дрозд!

17–20 ноября

СКАЛА

Я на бушующем был океане
Когда-то одинокою скалой,
Валов космические мне пеаны
Не заливали гордый аналой.

И истину в искрящемся стакане
Я пил такой возвышенный и злой,
Что всякого, кто не был в нашем стане,
Каленой я закалывал стрелой.

Но заверти неутомимой Сциллы,
Харибды наглой, глиняные ноги
Мне под конец со смехом подточили,

И грохнул я, как эллинские боги,
Как бык, которому жрецы вонзили
Кинжал, на Еговы алтарь двурогий.

23 ноября

СОЛОМИНКА

Теперь в бушующем я океане
Гонимая громадами соломинка,
Нет у меня ни цели, ни деяний
И вся вселенная моя хороминка!

Нет и следа прошедших бушеваний,
Хоть и бушую на чужих я поминках,
Хоть возношусь до солнечных сияний
Я в гриве пенистой, как атом скромненький.

Скала ли гордая, соломка ль хилая,
Как пораздумаешь, не всё ль равно!
Укоренись как хочешь в бездны милые,

Как хочешь перерой морское дно:
Безглазый червь и музы легкокрылые
Стучат в одно забитое окно!

23 ноября

ГОЛУБОЙ ЗОНТИК

Три дня уже свинцовые громады
Объемлют туч угрюмый горизонт,
Три дня уже я слышу репримады:
– Купи, голубчик, дождевой мне зонт!

И раб пошел царевшины покорный
И подобрал по тощему карману
С псевдослоновой ручкой зонтик черный
И к милому принес его тирану.

«Ха-ха! Ха-ха! Да ведь он голубой!
Посмешище какое-то, не зонт!»
– Он черный… черный… – я, дрожа губой,
Шептал в ответ с испугом. Вот афронт!

Но ты противное мне доказала,
И любящий мне дорог произвол.
«Пусть так! Вселенной помрачилась зала,
И кстати нам лазоревый символ!»

Ноябрь