ноги, оставляя на снегу длинные черты - поволоку. Некоторые охотники считают поволоку верным признаком начавшегося гона.
Помет талая (е.в.)
Толай. В степных, пустынных и горных районах Средней Азии, Южного Казахстана и на границе с Монголией встречается похожий на русака, более длинноухий мелкий и быстрый заяц - толай. Следы его напоминают русачьи, только заметно мельче, так же как и помет.
Четвертый вид наших зайцев тоже довольно мелкий - маньчжурский заяц - встречается только в южной полосе лесов Дальневосточного края.
Отпечатки одной передней и двух задних лапок мелкого толая, населяющего песчаные пустыни Туркмении (немного ум.). Центральные Каракумы, январь
Белка. У лесной тропы, на пушистом снегу вдруг показалась знакомая метка. Четыре лапки: впереди две большие, задние, за ними - две меньшие, передние, тесно сближенные, одновременно коснулись здесь поверхности снега. След перешел дорогу, занырял по сугробам в орешник, скрылся под кучей хвороста, показался снова, вскочил на пень, с него на соседний, опять спустился на снег и вдруг пропал у подножия одинокого дуба. Белка... Куда же она пошла дальше? Ветки дуба распростерты к югу; должно быть, добравшись до конца одной из ветвей, белка перепрыгнула на ближайшее дерево и, прыгнув, стряхнула с него иней. Это мы сейчас установим... Верно. Осыпавшийся иней оставил множество углублений на свежей поверхности снега - белка вершинами пошла к югу. Щетки крупного инея на ветвях мешают ей прыгать - скоро она устанет и пойдет 'низом'. Сделаем круг, шагов в пятьдесят диаметром, чтобы уловить продолжение следа Вот он Все такой же суетливый скачек с сугроба на сугроб, с пенька на пенек.
След прыжка белки на очень мелком снегу (е. в.). Характерно расположение отпечатков в форме трапеции; следы задних ног впереди и в стороне от передних. На задних ногах пять пальцев почти все одинаковой длины; на передних первый палец очень короткий и не оставляет отпечатков. Шарьинский р-н Костромской обл.
Здесь белка долго рылась в дупле старой осины, но ничего не нашла среди трухи и сухих листьев, кроме скорлупок. Орехи, если они и были, лесные мыши уже утащили в свои глубокие норки. Снова рыщет белка по кустарникам, ныряет под пни, залезает на брошенные птичьи гнезда, забирается под корни. Свидетельство не в пользу тех, кто уверяет, что белка на зиму 'обеспечивает себя запасами корма'. Верно, что осенью, в дни изобилия, белка прячет орехи и желуди во все щели и дупла, верно и то, что она сушит грибы, развешивая их по сучьям, но помнит ли зверек все свои кладовые? Едва ли.
След прыжка белки на неглубоком рыхлом снегу. Детали строения ног не прослеживаются, но хорошо видны разница их величины и характерное расположение отпечатков по углам трапеции (ум.)
Если вы пройдетесь зимой по следам, то убедитесь, что белка ищет свои запасы так же, как искали бы их вы: роясь всюду, где можно предположить их существование, а близ сушеных грибов иной раз она проходит, даже не замечая их. Как бы то ни было, но, порыскав некоторое время, белка наедается досыта. К весне, когда снег глубок и рыться в нем трудно, ей приходится иной раз глодать кору. Насытившись, зверек отправляется к гнезду. Теперь смотрите. Возвращаясь, белка чаще поднимается на деревья и идет 'верхом', нередко делает петли и вообще не прочь запутать свой след. Потерять его в таких условиях очень легко. Но если вы будете внимательны и настойчивы, то ныряющий след приведет вас к укромной чаще леса, где из старого сорочьего гнезда торчат клочья мочалы - беличья перинка. Из такого гнезда выгнать белку нетрудно, но, если она скроется в одно из бесчисленных дупел огромного дуба, никаким стуком поднять ее невозможно. Чувствуя себя в безопасности, белка крепко спит. Так, появляясь в лесу по утрам, иногда и вечером, а в морозную и ветреную погоду совсем не покидая гнезда, проводит белка зимние дни.
Белки хвойных лесов, питаясь мелкими семенами сосны и ели, большую часть дня проводят вне гнезда: чтобы насытиться, им нужно разгрызть большое количество шишек. Они реже, чем белки лиственных лесов, спускаются на снег, и часто лишь бесчисленные чешуйки шишек, рассеянные под деревьями, выдают присутствие зверька.
Стержень еловой шишки и отдельные чешуйки, упавшие на снег под деревом, на котором кормилась белка. Зверек срезает чешуи у самого стержня шишки. Тут же один 'орешек' помета (е. в.). При питании полноценным семенным кормом помет у белки мелкий
Если белка кормится на вершине ели, срезанные чешуи и крылышки семян равномерно рассеяны под деревом и лежат в стороне от обгрызенных стержней шишек. Но случается, что белка использует еловые шишки, уже бывшие в лапах клестов, сброшенные птицами на снег или землю. Клесты съедают только небольшую часть семян. По моим наблюдениям и подсчетам, после работы клестов в каждой шишке остается от 45 до 150 семян. Такие 'клестовые шишки' белка сгрызает, сидя где-нибудь у комля дерева или на пеньке. Тогда она оставляет в одной кучке множество чешуи, тонкие стержни, легкие крылышки и мелкие, темные оболочки семян, выеденные в виде бочонка. (Клестовые шишки имеют то отличие, что птицы отрывают их с частью ветви и хвоей. Около половины шишек, сброшенных клестами, имеют хвою. Белка же отгрызает шишку у самого основания, без хвои.)
А вот те шишки, над которыми поработал большой пестрый дятел. В отличие от клестовых, они почти не содержат семян, и белке с ними делать нечего. Клесты-еловики приносят большую пользу белкам, а вместе с тем и охотничьему хозяйству, сбрасывая несчетное число еловых шишек на землю. Шишки, оставшиеся на елях, за зиму высыхают, в феврале-марте открывают свои чешуйки, и за весну из них вылетают почти все семена. На снегу и земле их склевывают птицы, находят мыши, и хороший еловый урожай для белки пропадает. А в шишках, сброшенных клестами на землю, семена сохраняются больше года, потому что эти шишки лежат на влажном ковре мхов, плотно смыкая чешуи. Отыскивая эти 'кислые шишки', белка имеет ценный корм в течение весны, лета и осени года, следующего за еловым урожаем. Ведь ель после большого урожая год или два совсем не дает шишек. Значит, клесты снабжают белку кормом на самое трудное для нее время.
Еловая шишка, сброшенная клестом и разгрызенная под снегом рыжими лесными полевками. Чешуи срезаны далеко от стержня шишки и погрызены на мелкие кусочки (ум.). Московская обл., весна
Слева - стержень еловой шишки, сброшенной на землю клестами, которую грызла сначала белка, а затем лесные полевки, Справа - стержень, обработанный лесными полевками (ум.)
Части пихтовых шишек, погрызенных белкой (ум.)
Все это мне удалось выяснить, хорошо изучив следы лесных животных, конкурирующих между собой при использовании елового урожая.
Еловая шишка из 'станка' большого пестрого дятла (ум.)
Слева - сосновая шишка, раздолбленная большим пестрым дятлом, справа - части молодой шишки, разгрызенной белкой (ум.)
Бывают годы, когда белки разыскивают старые, сброшенные клестами шишки даже следующей зимой. Но иногда их трудно доставать. Если поздней осенью сильно оледенеет снег, шишки вмерзают в приземный слой и становятся недоступными для белки. В тайге при хорошем урожае шишек кедра много корма для белки запасают кедровки; их кладовые она разоряет очень часто. На зимних следах белки встречается тогда много прикопок, сделанных зверьком, достававшим глубоко запрятанные орешки. По-видимому, чутье у белки достаточно тонкое - она уверенно прокапывает ход через толщу снега и на земле почти всегда находит небольшую кучку орешков. Обычно в тех же участках тайги встречаются и прикопки кедровок, на первый взгляд сходные с беличьими, но лунки кедровок отличаются от беличьих, так как кедровка копает
