наряды и весь образ жизни. Хотя он говорил, что не следует догмам ислама. «Стоило бы почитать Коран, – мелькнула у Лалы мысль. – Я же никогда его не открывала… Как там эти откровения называются? Суры? Для журналистки любые сведения ценны, могут пригодиться».
Лала прошлась в интернете по ряду ссылок, и полученная информацию ее совершенно не устроила.
Джордж Буске, автор книги «Секс-этикет в исламе»: «Следует бить женщин, да, но существует множество путей это сделать: если женщина худая, то бить нужно тростью, если она обладает мощным телосложением – кулаком, пухленькую женщину – раскрытой ладонью. Таким образом тот, кто бьет, не нанесет повреждений самому себе».
Гасан Аша, автор книги «О подчинении женщины в исламе»: «Муж имеет право произвести телесное наказание в отношении жены в случаях, если она: отказывается делать все, чтобы выглядеть привлекательной для мужа; отказывается удовлетворять его сексуальные потребности; покидает дом без разрешения; пренебрегает своими религиозными обязанностями. Орудие наказания (прут) следует держать на виду, так, чтобы ваша жена всегда могла его видеть».
Абдул-Латиф Муштахири, автор книги «Вы спрашиваете, и ислам отвечает»: «Если отлучение жены от постели не дает результатов и ваша жена продолжает вести себя непослушно, значит, она принадлежит к типу холодных и упрямых женщин – ее характер можно исправить наказанием, то есть битьем. Бить нужно так, чтобы не сломать кости и не спровоцировать кровотечение. Многие жены обладают подобным характером, и только такой способ может привести их в чувство».
Доктор Гази Аль-Шимари, эксперт по семейным отношениям: «Никогда не бейте жену по лицу. Муж должен предупреждать жену о количестве ударов: один удар, два, три, четыре, десять. Если муж говорит жене: «Будь внимательна, дети играют рядом с плитой» или: «Уведи детей от электрической розетки», а она отвечает: «Я занята», то жену можно ударить зубной щеткой или чем-то похожим. Никогда не бейте ее бутылкой с водой, тарелкой или ножом – это запрещено. Бить женщину нужно с осторожностью, потому что вызвать боль – не ваша цель. Когда мы бьем животных, цель – вызвать болевые ощущения и заставить слушаться, поскольку животное не поймет, если сказать ему: «Ох, верблюд, давай, двигайся вперед!» Верблюд и осел не поймут, чего ты от них хочешь, пока ты их не ударишь. На женщину в первую очередь влияют эмоции, а не боль».
Сура «Женщины», аят 34: «Мужья стоят над женами за то, что Аллах дал одним преимущество перед другими, и за то, что они расходуют из своего имущества. И порядочные женщины – благоговейны, сохраняют тайное в том, что хранит Аллах. А тех, непокорности которых вы боитесь, увещайте и покидайте их на ложах и ударяйте их. И если они повинятся вам, то не ищите пути против них, – поистине, Аллах возвышен, велик!»
«С ума сойти, – бормотала Лала, прикусывая фильтр незажженной сигареты, – какое-то средневековье! Садизм! И как они это терпят, не пойму. В каком веке мы живем, спрашивается?! Хотя он сказал, что не мусульманин…
Ну уж, голубчик, живешь ты здесь, а тут законы другие. Так что мы еще посмотрим, кто кого!»
Лала решительно схватила визитку и набрала номер.
– Фархад? – бархатно прозвучал ее голос. – Вы вчера так внезапно исчезли…
– Евлалия… Я счастлив как ребенок! Даже не смел надеяться…
– Я любопытна по натуре, а об Иране практически ничего не знаю. Вы меня просветите? Говорят, там до сих пор есть огнепоклонники. Это так романтично…
– С удовольствием, Лала. Если у вас случайно свободен вечер, я приглашаю вас в ресторан… Пусть это и несколько банально.
– Случайно свободен. У меня как раз отменилась встреча.
– Вы не против, если я за вами заеду? В семь?
– Зоологическая, 18.
– До встречи, Евлалия!
Было ветрено, и волосы Лалы развевались. Со стороны это могло смотреться картинно-красиво, но самой девушке очень мешало, потому что пряди попадали в рот, глаза, мешали говорить и смотреть на Фархада, сбивали с настроя. Впервые за долгое время ей было приятно просто разговаривать, смеяться, шутить, быть самой собой. И не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался. Не в смысле, чтобы закончить его в постели, а просто расстаться представлялось невозможным. Она изумлялась его словам, мыслям, исходившей от него энергетике, тому, что он видел в ней не только красивую женщину, а человека, с которым интересно. Это притягивало. И с каждой минутой все сильнее. Скуластый шафрановый лик луны выглядывал из-за туч, придавая беснующемуся ветру дополнительную загадочность и сюрреалистичность.
– Такая погода навеяла мне стихи Маяковского, – прервала молчание Лала и продекламировала:
– Я раньше не читал его стихов, – задумчиво сказал Фархад. – Красиво, но необычно и жестко. Вы любите поэзию?
– Да. А вы?
– Я тоже. Хотите, я подарю вам сборник Хафиза?
– С удовольствием. А я вам – Маяковского. Он гениальный поэт.
– Вам холодно, Лала? – обеспокоенно спросил Фархад, заметив, что девушку бьет озноб.
– Нисколько, – поспешно ответила она.
– Я вас задержал.
– Я не тороплюсь.
– Могу я позвонить вам завтра?
– Да.
Под козырьком тускло освещенного подъезда его черты казались нарисованными углем размашистой рукой художника. Лала скользнула рукой по его щеке, задержав ее на миг дольше, чем хотела сама, и зашла в подъезд. Замерла перед почтовыми ящиками и энергично взбежала наверх, к лифту. В крови бушевал адреналин.
