Старики. Николас и Тина Постоловы из дома престарелых в Индиане. В отчете сказано: Николас мог спастись, но предпочел вернуться за своей сорокасемилетней женой Тиной. Подмога не успела вовремя. Оба погибли и из-за вируса воскресли. Их пристрелили на улице, как бешеных псов. Божественное провидение? Не вижу тут ничего божественного.
Женщины и мужчины — как я и вы, они просто пытаются жить и не совершать ошибок, о которых позднее придется пожалеть. Не вижу в этих списках ужасных грешников, не вижу тех, кто якобы призвал на наши головы «праведную кару». Так что не надо. Не надо пугать людей еще больше и объяснять, что происходящее — лишь прелюдия к гораздо более страшным мукам. Мне до смерти надоели такие разговоры. Думаю, если Господь существует, Ему они надоели тоже.
Восемь
Шон не раздумывая сорвал со стены арбалет и ринулся к двери. Я устремилась следом с кока-колой в руках. Не собираюсь, в отличие от своего полоумного братца, отправляться прямиком на Стену, но никто же не мешает посмотреть с безопасного расстояния. Меня остановил взволнованный крик Баффи:
— Джорджия! — Девушка бросила мне портативную камеру.
— Картинка лучше, и батарейки хватает на шестьдесят часов, — пояснила она в ответ на мои вопросительно поднятые брови.
Зрители обожают съемку «с рук», по чуть-чуть, конечно, чтобы не укачало, а потом можно спокойно вернуться к четкому, обработанному на компьютере изображению.
— Поняла.
Я выскочила из грузовика вслед за Шоном, на ходу открывая банку с колой.
Жизнь била ключом: повсюду с оружием наготове толпились охранники. Вполне объяснимый энтузиазм. В наши дни в службу охраны в основном идут такие, как Шон. А мой братец уже натурально на стенке сидел — еще бы, столько времени ничего не происходило.
Откуда-то с юга доносились выстрелы. Я повернулась туда и включила камеру, а потом дважды нажала банкой колы на пристегнутый к поясу датчик. Сережка пискнула, а через секунду в моем ухе раздался запыхавшийся голос Шона:
— Джордж, я немного занят. Чего тебе?
— Хочешь попасть в кадр, скажи, где ты.
Были слышны приглушенные стенания зомби. У Баффи очень чувствительные микрофоны, если стоны запишутся, она сможет сделать их в два раза громче. Тогда к репортажу добавится леденящий душу саундтрек.
— А ты где?
— Возле грузовика.
— Иди на северо-запад. Я около ограды. Основное сражение, судя по звукам, разворачивалось в противоположной стороне.
— Уверен?
— Поторапливайся давай! — отрезал брат и отключился.
Пожав плечами, я потрусила к северо-западной оконечности периметра. Когда речь идет о зомби, с Шоном лучше не спорить. Он знает об их поведении столько, сколько я бы в жизни не хотела узнать. Так что, сказал «на север», значит, на север. По-прежнему раздавались выстрелы, зараженные стенали все громче.
Свет прожекторов, развешанных на ограде, ослепил меня — так что Шона я сначала услышала, а уже потом увидела. Брат азартно сквернословил (от таких выражений покраснел бы и портовый грузчик) и всячески оскорблял зараженных, которые столпились по ту сторону изгороди и скребли скрюченными пальцами по решетке. Их было пятеро, все свеженькие и еще вполне похожие на людей, разве только зрачки расширены, а на лицах застыло вялое голодное выражение. Умерли всего несколько часов назад. Я подняла камеру повыше.
Банка колы выпала из рук и стукнулась об асфальт. Шон обернулся и наконец заметил меня.
— Джордж, в чем дело? Увидела привидение? — поинтересовался брат, отойдя на безопасное расстояние от изгороди.
— Да. — Я показала на одного из мертвецов. — Узнаешь?
До амплификации зомби была стройной молодой девушкой, такой же миниатюрной, как Баффи. На горле, на все еще розоватой коже зияла ужасная рана — именно из-за нее она и погибла. Серый джемпер с надписью «Университет Оклахомы» испещряли кровавые пятна.
— С чего бы? — Шон снова подошел к забору.
Мертвая женщина оскалила зубы, зашипела и с удвоенной силой бросилась на металлическую сетку.
— Джордж, это точно не моя бывшая. Симпатяжка, конечно, но слишком мертвая на мой вкус.
— Будто бы у тебя вообще есть бывшие!
Шон ходит на свидания так же часто, как и я. То есть вообще не ходит. Баффи обычно крутит пять- шесть романов одновременно, а мы с братом не заморачиваемся. Всегда есть более неотложные дела.
— Ладно, но если б были — то уж точно не такие. Просветишь?
— Поклонница сенатора, с плакатом.
Живой девушка смотрелась гораздо лучше. Я не видела ее после выступления. Наверное, уехала сразу же, а на улице на нее напали… Масса тела небольшая, и времени для амплификации и воскрешения было вполне достаточно. Правдоподобная история: юная студентка колледжа отправляется на опасную встречу в общественное место, возвращается домой в одиночку. И рядом никого, чтобы помочь. Всего один укус равнозначен смертному приговору. А позвонить в полицию и попросить себя пристрелить храбрости не у всех хватает.
Как бы то ни было, несчастная погибла в одиночестве и очень по-глупому. Жаль ее.
— Боже мой, ты права, вот это скорость. — Шон еще чуть придвинулся к изгороди; нормальные люди так близко к зомби не сунулись бы.
Пятеро мертвецов сгрудились теперь в одном месте, злобно шипя и стеная.
— Слишком свежие, их явно кто-то покусал — должна быть еще одна свора, из-за которой и началось заражение.
В темноте даже старого и разложившегося зомби можно принять за человека (если он, конечно, сразу же не набрасывается на вас).
— Или кто-то внезапно погиб, скажем, от сердечного приступа, — предположил Шон. — Но ты права. С остальными на южной стороне воюет охрана.
Брат оценивающе посмотрел на изгородь.
— Как думаешь, тут футов двенадцать?
— Шон Филип Мейсон, ты же не сделаешь сейчас то, о чем я подумала?
— Конечно сделаю. Отвлеки-ка их.
Не дожидаясь ответа, Шон разбежался, подпрыгнул и ухватился за ограду. Самые высокие из зараженных могли дотянуться до его ботинок, но армейские сапоги с окованными сталью носками не прокусить даже зомби. Мертвецы злобно завыли, брат рассмеялся и, подтянувшись, забрался на забор верхом.
— Мой братец решил покончить жизнь самоубийством, — пробормотала я себе под нос и поймала его в кадр, потом стукнула по сенсору на поясе, чтобы телефон набрал Баффи.
— Только не свались, полоумный, а то скажу маме, что ты это сделал ради любви к той мертвой дамочке.
