Как только открыла глаза, виски сдавила жуткая головная боль. Плевать. Шон вкрутил специальные маломощные лампочки, на них вполне можно смотреть, я справлюсь. Возле кровати стояла переноска. Надо выпустить Лоис. Кошка буквально вылетела наружу и сразу же бросилась в ванную.
Я подошла к письменному столу и принялась подсоединять провода. Двигаться приходилось с величайшей осторожностью и очень медленно, чтобы не усугублять мигрень.
— Готово, — крикнул Шон.
Я отложила провода, которые так и не успела полностью подсоединить, и тут же почувствовала разлившееся в воздухе электричество. Волоски на коже встали дыбом.
— Лучше убавь напряжение, а то все приборы погорят.
Я вернулась к компьютеру.
— Ты меня за любителя держишь? — откликнулся Шон.
Я проигнорировала его оскорбленное выражение. Когда ставишь электромагнитную ширму, очень легко перегнуть палку. В том числе поэтому я не люблю их использовать. А еще от них зубы ноют.
— Установлю защитный экран по всему периметру, будешь держаться на середине комнаты — ничего не погорит.
— Если ошибешься — с тебя ужин.
— Если не ошибусь — с тебя десерт.
— Идет.
Я развернула крутящееся кресло. Шон, откинувшись назад, сидел на кровати. Слишком уж он спокоен — это явно игра на публику. Я сразу же перешла к делу:
— Баффи нас сдала, и кто-то пытался нас убить.
— Это я понял.
— А ты понял, что нас официально сочли мертвыми, когда в ЦКПЗ поступил тот звонок?
— Да, — нахмурился брат. — Удивительно, что нас просто не застрелили.
— Давай считать это последним для нас удачным стечением обстоятельств. Как я понимаю, они не просто хотели убрать Баффи. Зачем им тогда звонить в ЦКПЗ? Они же видели, что ее трейлер опрокинулся. Ужасный несчастный случай, настоящая трагедия, но зачем устраивать такую зачистку?
— Логично. — Шон спиной повалился на кровать. — И что нам делать? Запаковать вещички и рвануть домой?
— Вполне возможно, это уже не поможет. Ведь мы, по их мнению, знаем нечто такое, из-за чего нас следует убить.
— Или Баффи знала.
— Что им без разницы, как нам ясно дали понять. Вряд ли мы имеем дело с двумя разными заговорами. Получается, в бойне на ранчо и в нашей «аварии» повинно одно и то же лицо.
— А еще Икли. Не смей забывать про Икли.
— Я и не забываю. Как можно?
— Мне снится Икли.
Эта фраза прозвучала почти небрежно, но в голосе Шона угадывалась настоящая боль, которая удивила даже меня (хотя я обычно всегда знаю, что чувствует брат).
— Они такого не ожидали. У них не было ни малейшего шанса спастись.
— Итак, уезжать бессмысленно.
— Это всегда плохой вариант.
— Что насчет Рика?
— Конечно, мы его оставим.
Я удивленно приподняла брови и наклонилась вперед, уперевшись локтями в колени.
— Ты так уверен. Почему?
— Не глупи. — Шон сел на постели, точно повторяя мое движение. — Это же Баффи виновата, так?
— Так.
— Она умирала — нет, уже была мертва и знала это. И тем не менее рассказала нам о своем предательстве и сообщила, где искать информацию. А там был Рик, и она не назвала его предателем. Джордж, Баффи сожалела о содеянном. Она не хотела, чтобы погибли люди. Так зачем ей было подсовывать нам крысу?
— А что, если она сама не знала?
— Что если? — Шон покачал головой. — Рика они тоже пытались убить. Будь у него броня чуть потоньше, или ударься он чуть сильнее — точно был бы покойник. Такое не сыграешь. И тот неизвестный сообщил ЦКПЗ, что все мертвы, не только мы двое. Так что неважно — знала она или нет. Рик свой, иначе бы уже как-то себя выдал.
— То есть ты считаешь, его надо оставить.
— Я считаю, что мы не можем позволить себе потерять еще одного сотрудника. И, кстати говоря, теперь, когда Баффи больше нет, мы с тобой равноправные партнеры на сайте. Так что вставай.
— Что? — непонимающе уставилась на него я.
— Вставай. — Шон поднялся и указал на кровать. — Ты должна поспать, прямо сейчас.
— Я не могу, мне Махир должен перезвонить.
— Оставит тебе сообщение в голосовой почте.
— Нет.
— Джорджия…
— Погоди.
— Нет, — отрезал брат. — Я установлю оборудование, запущу серверы и буду проверять твой телефон. Если вдруг позвонит Махир, я тебя разбужу. Хотя и знаю, что ты проснешься и будешь работать до потери сознания. Я это сделаю, но еще я в данную минуту приму важное для сайта решение. Решение такое: ты, Джорджия Каролина Мейсон, идешь спать. Не хочешь — пожалуйста, только я тебя все равно вырублю сзади, когда ты отвернешься.
— А обезболивающее принять можно?
— Можно, две таблетки, и подушка в придачу. Когда проснешься, мир вокруг станет совершенно другим: сплошная благодать, работающие серверы и волшебные единороги. И Рик останется с нами. Идет?
— Идет. — Я скинула ботинки. — Мерзавец.
— Закрой глаза.
Шон снял с меня очки и вложил мне в руку две маленькие круглые пилюли.
— Глотай, очки получишь, когда проснешься.
— Нечестно, — пожаловалась я, глотая таблетки.
Они почти моментально растаяли во рту, оставив на языке горький привкус кодеина. Я повалилась на бок.
— Ты нечестно играешь.
— Именно так. — Шон поцеловал меня в лоб. — Спи, Джордж. Когда проснешься — будет лучше.
— Не будет. — Я решила покориться неизбежному. — Будет поздно, а поздно не значит лучше. Поздно — это когда времени не осталось.
— Спи.
И я подчинилась.
Правда заключается в том, что мы страна, которая привыкла бояться. Если быть совсем уж честной, и с вами, и с самой собой, дело даже не в стране и не в какой-то привычке. Речь идет обо всем мире в целом и о человеческом пристрастии к страху. Люди хотят бояться. Ужас оправдывает любые поступки. Из- за него мы охотно расстаемся со своей свободой, уступаем свои права, одно за другим. И в конце концов оказывается, что каждое наше движение отслеживают и фиксируют в сотне разных баз данных. И среднему обывателю доступ к этим базам закрыт. Наш мир сформирован страхом, создан благодаря страху. И исчезни вдруг привычное чувство страха — многие просто не поймут, что им делать и как дальше жить.
Наши предки мечтали о мире, где нет границ и барьеров, а мы, напротив, мечтаем, как бы
