прошел день, заверения, что доставшаяся ей комната просто отличная и что она помнит о времени сбора в холле сегодня вечером. Глория обманула старушку, сказав, что успела поесть. Каждое мгновение этого пустого разговора вызывало в ней нарастающее волнение и напряжение из-за безвозвратно убегающих минут.
Глория продолжала сидеть к Нику спиной, но слышала, как тот двигается, надевая одежду. Наконец она ухитрилась закончить разговор и положила трубку. Ей приходилось оставаться обнаженной, в то время как Ник, похоже, был уже одет. Это действовало на нервы. Не бегать же ей перед ним голой, даже несмотря на то, что между ними произошло. Чего он ждет? Разве непонятно, что сегодня вечером не принимаются никакие извинения за опоздание? Тем более что она должна привести себя в порядок и нанести макияж тщательнейшим образом, а не впопыхах.
Ее сердце бешено колотилось. Она боялась обернуться, не представляя его реакции на случившееся. Чувствовал ли он то же, что и она?
Внезапно ощутив свою беззащитность, Глория принудила себя осторожно оглянуться на Ника через плечо и по его глазам постараться понять, какие чувства охватывают ее возлюбленного в данный момент.
Николас стоял у дверей. Его пристальный взгляд был направлен на нее в упор. Он выглядел так же солидно, как и в ту минуту, когда переступил порог ее номера.
— Не пытайся снова улизнуть от меня сегодня вечером, Глория, — сказал он решительно. В его глазах читалась непреклонность и явное предупреждение, что она пожалеет, если вздумает перечить ему. — Ты обязательно будешь в холле в девятнадцать пятнадцать. И оттуда мы поедем в театр вместе. — Николас с нажимом, отчетливо произносил каждое слово и вышел прежде, чем она успела перевести дыхание.
С его появлением комнату словно захлестнуло волной агрессии, и его уход оставил Глорию с чувством безоговорочного подчинения чужой сильной воле. Ее нельзя было отклонить или игнорировать, и неважно было, что последует за этим моментом.
Такой напор ошеломил молодую женщину и заставил ее потерять еще несколько драгоценных минут.
Ее мозг силился проанализировать те слова, которые только что прозвучали. Ведь они были ключом к чувствам Николаса. «Не вздумай улизнуть…» — так что ли он расценил ее утреннее решение лететь раньше других и намеренное отсутствие на воскресном семейном ланче?
И, похоже, воспринял это, как личное оскорбление. Хотя, зачем кривить душой, — так оно и было. Своими поступками мисс Прайс в какой-то мере умышленно хотела задеть его самолюбие. Значит, Ник думал о ней, как и она сама думала о нем, кстати, невероятно злясь по этому поводу. Из всего этого напрашивался вывод, что Галанакис-младший вовсе не собирался без боя отказываться от того, что произошло сегодня между ними.
«Будь там!» — это прозвучало, как приказ человека, намеренного не расставаться с ней в ближайшие часы. Неужели он не успел насладиться ею? Хотя она сама мечтала бы о продолжении. Ее губы искривились в ироничной усмешке. Вот так! Прыгнула в омут с Николасом Галанакисом, но не была уверена, сумеет ли удержаться и не утонуть в его затягивающих колдовских водах. Пока ей еще удавалось высоко держать голову, и не чувствовать коварного притяжения дна.
Черное платье из тафты, вот что будет на ней сегодня! Пусть его сердце станет биться чаще, разве каждый день ему встречаются такие женщины?
Ну что ж, она будет в холле в девятнадцать пятнадцать, но не как покорная его воле рабыня. И сделает все возможное, чтобы у него глаза вылезли на лоб. Пусть не принимает за должное ее внимание к своей персоне.
Николас первым спустился вниз, но, как оказалось, слишком рано: напольные часы только что отбили девятнадцать ноль ноль. Он надеялся поймать бабушку еще до появления Глории и предупредить ее, что хочет ехать в лимузине вместе с мисс Прайс и сидеть с ней рядом в театре. Даже если Дороти в ответ на его просьбу удивленно поднимет брови или усмехнется, его это не смутит. Рыжеволосая красавица успела доказать, что подходит ему в постели, но это не означает, что завтра же они отправятся под венец.
Девятнадцать десять… Николас вздохнул с облегчением, увидев Эмили, Диониса и бабушку, выходящих из лифта. Дионис как всегда выглядел впечатляюще, от него исходил дух непоколебимой уверенности. Дороти была одета в шелковое платье цвета маренго. С лучшими своими украшениями, с высоко поднятой седой головой она выглядела по-королевски. Эмили надела белую блузу, аметистовые бусы и лиловую длинную юбку, которые очень шли ей. Все они улыбались, устремляясь навстречу Нику.
Он заставил себя улыбнуться в ответ, понимая, что должен разделить со своими близкими радость предвкушения удовольствия от предстоящего мероприятия и несомненного триумфа Риты. Но единственное, о чем он мог сейчас думать, это о встрече с Глорией. Когда все приблизились, он прямо обратился к бабушке.
— Какие у нас планы, Дороти? Вы втроем поедете в первом лимузине, а остальные в следующем?
Пожилая женщина на секунду задумалась, а потом медленно ответила:
— Глория может захотеть поехать с нами.
— Но… это нарушит гармонию и будет невыгодно смотреться, когда вы по красному ковру направитесь к входу в театр, — возразил он. — Я думаю, Дионис поведет вас двоих под руки. А Глория будет выглядеть странно без сопровождения. Лучше, если ее буду сопровождать я.
— В этом Ник абсолютно прав, — поддержал его Дионис. — Ставрос Пападас наверняка заручился присутствием прессы, которая направит камеры на каждого присутствующего.
Возникла ли на губах бабушки легкая улыбка? Трудно сказать. Но одно можно было заметить безошибочно: в ответ на слова внука в ее глазах на секунду вспыхнул лукавый огонек.
— Хорошо, мы поступим так, как предлагает Николас.
Ник сдерживался из последних сил, чтобы не дать понять Дороти, что он угодил-таки в ее ловушку, и предстоящее сватовство не за горами. Про места в театре он не стал уточнять, резонно прикинув, что если будет идти под руку с Глорией, его спутнице не придет в голову куда-то бежать и садиться вдалеке от него. Если только она специально не попросит об этом. Не похоже, чтобы Глория стала так вести себя на публике.
Несмотря на интимные отношения, которые теперь их связывали, Ник не был уверен в том, что она круто изменила свое отношение к нему. Глория могла поддаться моменту, ее могла загипнотизировать его сумасшедшая страсть. Однако даже если их влечение и было взаимным и носило не сиюминутный характер, это вовсе не означало, что можно демонстрировать чувства перед другими.
Не исключено, что она просто удовлетворила свою сексуальную потребность, а теперь снова отдалится от него. Николас почувствовал, что бессознательно сжимает кулаки, и заставил себя расслабиться. Глории придется оставаться с ним ближайшие часы вопреки всему.
Яннис и Эдна вышли из второго лифта. Эдна выглядела просто фантастично в зеленом платье, расшитом бисером. Ее длинные волнистые светлые волосы струились по плечам. Беременность еще не была заметна и явно шла молодой женщине на пользу.
Ник снова посмотрел на часы. Девятнадцать тринадцать. Если Глория не придет в ближайшие две минуты, он поднимется в номер и собственноручно притащит ее вниз. Он не позволит ей сослаться на болезнь или найти еще какое-нибудь неубедительное оправдание, чтобы только не быть сегодня вечером с ним рядом. Если эта девчонка решила, что его можно использовать для своего сексуального удовольствия, а потом спокойно повернуться к нему спиной, то она глубоко ошибается. Ник поклялся себе, что просто так этого не оставит. Господи! Да он просто становится параноиком!
Неожиданно он заметил, что бабушка внимательно наблюдает за ним, и попытался принять беспечный вид, оглядывая холл и притворяясь, что, как и все, просто ждет, когда их компания окажется в сборе. Боковым зрением Николас вдруг уловил движение в районе последнего пролета лестницы. Его глаза взметнулись вверх. Там, на одной из ступенек, спускающихся в холл, стояла огненно-рыжая Глория в роскошном черном платье и в упор смотрела на Николаса.
Его сердце словно ухнуло в бездонную пропасть, потому что мысленно он вернулся в ту ночь, когда
