этом месте. Ну, короче, вместе с раненым его и срезали. Иначе он свалил бы с оставшимися двумя, легко.
Устав от столь длинной речи, Спасатель сел на место, но тут же вновь поднялся:
— И нож у него тоже…
— А что это за ножики такие особые? — тихо поинтересовался Феоктистов. Посерьезнел армеец.
— Диковинный, — заметил компогранотряда Фокин, обгоняя в ответе Потапова, — я никогда таких не видел.
— Подожди, Игорь, — зашипел Бероев.
— У снайпера был «хвост бобра», на шее носят, он у меня на судне лежит. Знаменитый девайс копьевидной формы, обоюдоострый клинок, историческая модель. Делали его бритты и американцы, спецом для индейцев, две компании старались — «Северо-Западная» и «Компания Гудзонова залива». Мало того, завозили его еще и русские компании — на мену. Генезис идет именно от «запасного», каменного ножа, вариант которого и был распространен практически у всех северных нативов. Я с этим согласен. Была такая практика, что каждый мужик до совсем недавних лет должен был уметь делать каменный нож, причем быстро, если основной вдруг потерялся, сломался и прочее. Потому делали и специфические ножны, чтоб хватило в них места под каменный клинок, — их-то не потеряешь… Что еще. Пластинчатый монтаж, вид очень характерный. Дело в том, что когда чилкуты не могли себе позволить купить их у британцев, то делали сами — из старых шеффильдских напильников. Потом уже так привыкли, что следующие промышленные модели белые заранее стали делать со следами насечки «под напильник» фабрично! В стиль, так сказать… Если коротко, то все. А вот у второго… да обычный скальп-нож был, прическу подрезать, — пожал плечами Федя.
Кто-то кашлянул, за ним сразу еще несколько человек закхекали в кулаки.
— Обычный, — вздохнул Сотников, растекаясь в стуле-кресле.
— Зашибца, братцы! — громко прокомментировал услышанное атаман Заостровской. — Обычные такие скальпы, обычными ножиками!
Народ вновь зашушукался.
Главный сидел, прикрыв глаза, думал о чем-то, массируя переносицу пальцами.
— У вас, лапмпасники, хоть шашки есть, — зачем-то вставил старик Пантюхов. — А у нас, эвона, одни топоры каленые.
Туголуков гордо приосанился, провел рукой по боку, словно там действительно шашка висела, поправил усы, толкнул в плечо соседа Хромова, старосту Посада. Сегодня же пойдет к кузнецу еще заказывать, или я не знаю жизни.
— Подождите, подождите, давайте без паники. — Сотников уже пришел в себя. — Федор, а какие конкретно племена? Насколько они алертны? Как наши эвенки или похуже?
Потапов растерялся:
— Да откуда ж мне знать, кто там сейчас аборигенит, это ж Америка. По Британской Колумбии помню: каска и тлинкиты. Ну, ситка, чилкуты из них, уж это слово все слышали. Гора такая есть. У Джека Лондона.
— Ну да.
И тут все посмотрели на профессора. Что нам скажет наука?
Марк Львович бодренько подскочил, незаметно подтянул брючки.
— Мы, конечно, подготовим аналитическую записку должной глубины, тут же нужно время, товарищи. А пока по памяти скажу, что помню. Итак, в числе индейских племен, по сей день живущих на территории Канады, имеются: алгонкины, отава, гуроны, сиу, ирокезы, делавары…
— Твою мать! Ункас снова в деле! — не выдержал Паша Смирнов, наш самый молодой староста, хозяин Дальнего Поста.
А кто такому обрадуется. Томагавки, понимаешь, не фунт изюму Каналом получить. Каково это: услышать на Земле-5 с детства хорошо знакомые имена. Да… Имена, скажу я вам, с репутацией.
— Нормально, томагавком по темечку.
— И трубку мира с анашой.
— А у казачков и чубы есть, удобно хватать.
— Мало на зуавчиков было.
Гольдбрейх заторопился:
— Я не думаю, что нам стоит ожидать полного калькирования навыков и древней боевой подготовки этих племен, очень непросто переносить умения и привычки в новые времена, товарищи! Уже давно основным источником существования шестидесяти-семидесяти процентов индейцев в резервациях являются различные государственные выплаты и пособия из номинально принадлежащего общинам «Индейского фонда», которым распоряжается правительство Канады.
— Они земли в аренду сдают! — вспомнил Паша.
— Совершенно верно! — обрадовался профессор. — Фонд пополняется за счет сдачи в аренду или продажи земель резерваций, платы за право разведки и разработки полезных ископаемых на их территории, продажу леса и так далее…
— Но ведь и тайгой живут? — спросил Туголуков. — Навык-то у них есть лесной? Как они с луком?
— С луками и мы горазды, — вставил Смирнов. — Еще посмотрим.
— Тут все сложно, — вновь взял слово Федор. — В Канаде домашнего оленеводства нет, не прижилось как-то.
— Точно, это и я знаю, — объявил Командор. — Канадское правительство еще с тридцатых годов пыталось внедрить у себя домашнее оленеводство, даже к нам приезжали за опытом. Так и не получилось.
— Ввиду исторически обусловленного отсутствия у коренных его жителей необходимых навыков, — подхватил профессор.
— Итак?
— Итак, я думаю, что чингачгуков там мало, — Потапов ответил наконец-то на главный вопрос. — Пособия убивают умения, это известное дело. У нас с этим получше будет, умеющих еще хватает. Денег дают очень мало, за редким исключением — особо хитромудрым нативам, — ни хрена ты на них не купишь, нужно крутиться. Или наоборот, похуже, тут уж как посмотреть. Я говорю только про тех, кто не пьет.
— И твой вывод?
Вывод Потапова оказался неожиданным:
— И все-таки реальные «индейцы» у канадцев явно имеются, неумех они оставили в тылах. Тут ведь не в луке дело — какая разница, лук, винтовка или ножи. Если ты правильно в лесу живешь… Есть такие у них, и с ними нам будет достаточно трудно работать в тайге. Точно говорю, ребята, без обид. Просто поверьте.
Вот так вам, военные, так вам, пограничники. Расслабились вы на зусулах и смиренных франках.
— Если кто хочет курить, кури прямо здесь, братва, — решил Сотников и первым полез в пачку за сигаретой.
Через три минуты пришлось срочно и настежь распахнуть створки небольших окон, закрывающих бойницы внешней стены, сизое облако висело под потолком, сквозняк понес потоки дыма на улицу.
Пользуясь нежданным перерывом, во время которого Главный, вопреки давно сложившейся практике, никого не выпустил наружу, люди разбились по кучкам и принялись тихо и не очень обсуждать услышанное. Старосты собрались в тесный кружок неподалеку от меня, негромко переговаривались, сверяясь с записными книжками. Настолько тихо, что и я не слышал. Хотя ничего удивительного — гул стоял, словно на стадионе, никто не молчал.
Через пять минут перерыв был закончен, совещание продолжилось.
— Вижу, Албасов хочет сказать. Говори.
Закир, спокойный деловой татарин, староста Медового, был немногословен.
— Ввиду намечающейся войсковой операции с пробоем пробки на Пакистанке кадровый расклад в селениях будет тяжким. Каждому поселку придется выделять парней на замещение в патрули и во взвода. Это все рабочие люди, у них есть план, есть фронт работ, сроки, графики. Очень сложный вопрос,
