Там действительно стояла техника. Одна единица. Не так — Единица! С большой советской буквы.
Посреди большого «гаража» на подпорках был вывешен автомобиль, и не простой, а золот… бронированный! Я даже с некоторой опаской подошел поближе. Ничего себе… Угловатый, кузов открытый, двери заподлицо, ребристая решетка на капоте. И пулемет на станке.
— Это БТР-40В, — с гордостью пояснил Кастет. — Адский шушпанцер на базе грузовичка ГАЗ-40, ну и от ГАЗ-63 отпилили кой-че полезное… Система регулирования давления в шинах, самоблокирующийся дифференциал. Дикая вещь, эсэсэровская. Пулемет «горюновский», СГМБ. Движок карбюраторный, старый, слабоват, конечно, но кто нам мешает его поменять? Лебедка штатная, даже радиостанция родная стоит! Броня… точно не помню, нужно будет смотреть в справочнике, это в библиотеку надо. Где-то «десятка», пожалуй, лоб потолще.
— Это как, от чего спасает?
— Ротный пулемет выдержит, «крупняк» — нет. Хотя если новый движок воткнуть, то и броньку немного усилить можно будет, не знаю, многослойным титановым пакетом, как на «Дункане» сделали.
Это действительно круто. Просто очень круто, особенно в свете решения предстоящих стратегических задач. Только вот…
— Подожди, Костя… А как же его отсюда вытаскивать?!
— А вот в этом, уважаемый Алексей Александрович, и есть главная хитрость локалки. Хрен его знает.
— Е-мое…
— Разбирать придется, бронелисты снимать, потом заново клепать.
И он широко улыбнулся. Мол, мы нашли, а вы тут дальше думайте.
— Короче, нужно эвакуационный ствол осматривать, — буркнул Гоблин.
Это называется, приплыли.
Не дам я теперь Дугину отпуск, вот что я вам скажу, ребята. Не получается, Женя, извини, родной. Опять не получается. Теперь вот это чудо извлекать нужно, зима на носу.
Что-то тоже сердце защемило.
Сволочь ты, Сотников.
Глава 2
ПАРТХОЗАКТИВ НА ТЕМУ
Огромный проекционный экран потух.
Не успел Федя Потапов формально завершить коллективный рассказ о путешествии по Дальним Странам, как тут же прозвучал первый вопрос с мест. И задала его высокая, чуть полноватая деваха из Белой Церкви, глаза воловьи, сама — чисто кровь с молоком, голос низкий, бархатистый, возбуждающий. Их в поселке хватает таких… соблазнительных.
— Скажите, дорогой товарищ Федор, — вот так, по-пролетарски, по-революционному обратилась к главному действующему лицу этой лекции деревенская принцесса, — а как в тех странах, где вы побывали, обстоят дела с сексуальными отношениями? Меня Катерина зовут, если что, Катенька…
И спокойно села на загодя принесенную подушечку. С ручной вышивкой, между прочим: выпендриваются девушки.
По залу прокатился предвкушающий ветерок атмосферы первых минут концертов Задорнова, когда публика уже готова, но еще не прониклась. Сотников крякнул. Все стали оборачиваться на спросившую.
— В смысле? — ожидаемо глупо спросил Федя.
Катенька лучезарно улыбалась, в карих глазах горело обещание незабываемого. Слушатели оживились. Расположившаяся рядом с Потаповым швейцарка Ленни Кальми-Ре, внимательно выслушав перевод, хитро посмотрела на друга, потом быстро перевела взгляд на шестой ряд.
— Вы имеете в виду публичные дома? — попытался уточнить лектор.
Неправильно зашел парень.
Их там целый выводок невест.
И уселись они рядком, все в белых платьях, у кого косы с руку толщиной, у кого хвосты распушены. И банты.
— Что вы, миленький, нас это не интересует, может, мужчинки какие потом спросят. — Дождавшись окончания гыгыканья, Катенька продолжила: — Есть ли какие-то особенности секса в разных странах?
Вот ведь стерва деревенская! Сейчас он влипнет. Он и влип: отвык Спасатель от России, расслабился там, в Иноземье.
— Знаете, я не заметил, — брякнул Федя.
Зал развеселился окончательно. Ленни, чуть откинувшись назад, уже совсем другими глазами посмотрела на Потапова.
— Так! — Лагутина, модератор процесса, решительно хлопнула ладошкой по столу. — Давайте еще вопросы! Можно на другую тему.
Не, Лена, так просто их теперь не остановишь, понеслась.
Соседка Катерины, имени сразу не вспомню, тоже вскочила, сменив уже достаточно засветившуюся подругу.
— А чего это на другую-то?! Нас, может, это больше всего интересует, не старухи, чай! Может, мы сравнить хочем! Вот у меня тоже вопрос есть — к товарищу индусу.
Джай Бодсингх, сидевший с самого края и меньше всего ожидавший, что его кто-то потревожит, заметно напрягся. Однако делать нечего, индус встал, старательно улыбаясь залу. Похоже, мужик в первый раз на сцене стоит. Да еще на такой.
— Вот скажите, товарищ… Джай? Джай! В Нью-Дели камасутру преподают? Курсы какие, кружки. И сколько это стоит, кто экзамен принимает. Кратенько так…
— Люд-ми-ла! — Лагутина начала злиться.
Ее поддержали.
Пищеблок тоже тут — женщины из столовой сидят своим крепким кланом, большинство в белых халатах и колпаках, эти прямо с кухни и прибежали. Поварихи грозно вылупились на Белоцерковских Дев, глядя на развратниц с ревностью и праведным негодованием. Отец Сергий, в миру Николай Карлов, вообще отвернулся к стене, очевидно краснея за своих прихожанок.
Вопрос быстро перевели — молодую толмачиху лекторам выделили из Управобраза, — и тут уже Джай начал краснеть. Во всяком случае, цвет лица изменился.
— Уважаемая леди, я о такой практике не слышал… В наше время не стоит считать камасутру каким- то неотъемлемым атрибутом индийской культуры, это лишь приватная сторона жизни. Но я вас понял… Наверное, специалисты остались. Однако прошу помнить, уважаемая леди, что Ватьсьяяна в своем великом труде говорил не об обыденном сексе, как таковом, а о непреложном комплексе общественных обычаев, касающихся взаимоотношений мужчины и женщины.
Смотри-ка, молодец индус, нашелся в обстановке. А излагает-то как! Непрост. Точно, есть у него спецподготовка. И уровень образования соответствующий имеется… Нужно присматриваться. Но сел он торопливо, дальше светиться не хочет.
— А вы сам не специалист ли, часом? — еще более понизив голос, как-то по-кошачьи, мягонько промурлыкали Людка.
— Специалист, специалист, не волнуйся! — со своего места громко крикнула Эльвира Иннокентьевна, весьма эффектная завпищеблоком. — Мы уже тут проверили! Так что не надейтесь, к вам в Белую Церковь не отпустим!
