Екатерина Парр.
Принцесса Мария в возрасте 28 лет.
Детский набор, вышитый Елизаветой для ожидаемого ребенка Марии. Замок Хивер, Кент.
Елизавета I в коронационных одеждах. Неизвестный художник.
Торжественная процессия, направляющаяся в Вестминстерское аббатство накануне коронации Елизаветы 14 января 1559 года.
Роберт Дадли, граф Лейстер.
Уильям Сесил, лорд Берли, в парадных одеждах кавалера ордена Подвязки.
М. Гирертс-младший (?).
Елизавета I, танцующая с графом Лейстером (предположительно).
Неизвестный художник. Около 1580 г.
Елизавета в Чистый четверг (церемония омовения ног бедным женщинам). Миниатюра Л. Тирлинг.
Елизавета в возрасте 38 лет. Миниатюра Н. Хиллиарда.
Елизавета на охоте. Фрагмент гравюры.
Дворец Нансач — одна из многочисленных королевских резиденций.
Аллегорический портрет Елизаветы с ситом. Сито — отсылка к истории о весталке, принесшей в доказательство своей девственности воды в решете, не пролив ни капли. К. Кетел. Около 1580–1583 гг.
Елизавета, одерживающая верх над Юноной, Минервой и Венерой.
Неизвестный художник. 1569 г.
Аллегория «Генрих VIII и его преемники». Неизвестный художник.
Елизавета I, кормящая «нидерландскую корову». Неизвестный фламандский художник. Около 1583 г.
Мария Стюарт в трауре по первому мужу Франциску II. Около 1560 г.
Филипп II. С. Коэлъо. 1583 г.
Казнь Марии Стюарт в замке Фотерингей 18 февраля 1587 года.
Иллюминованная грамота Филиппа II с его портретом, подписанная в октябре 1588 года после поражения Великой Армады.
Текст приказа Елизаветы I об атаке Кадиса. 1587 г.
Фрэнсис Дрейк.
Неизвестный художник.
Один из самых удивительных елизаветинских морских волков — У. Рэли, совсем непохожий на моряка изысканный придворный, поэт и философ, пронес имя Елизаветы через дебри Амазонки и Ориноко, куда он отправился искать легендарную страну Эльдорадо. Рэли открыл Гвиану, описав впоследствии нравы местных индейцев и свои приключения. Едва ли можно вообразить себе более забавную и трогательную картину, чем английский дворянин, показывающий индейцам изображение королевы Елизаветы и втолковывающий им через нескольких переводчиков, что она — великий касик севера, их большой друг и враг злого касика испанского короля. Индейцы дивились и кланялись ее портрету…
Всего два десятилетия потребовалось англичанам, чтобы донести свой флаг — красный крест святого Георгия на белом фоне — до самых отдаленных уголков мира: до Сибири на северо-востоке, Канады и Гренландии на северо-западе, Африки, Филиппин и Молукк, Южной Америки. С законной гордостью Ричард Хаклюйт вопрошал: «Кто из королей этой земли до ее величества видел свое знамя, водруженное у Каспийского моря? Кто из них когда-нибудь вел дела с императором Персии? Кто когда-либо прежде видел английского подданного… у султана Константинополя? Кто когда-нибудь слышал об английских консулах в Триполи в Сирии, в Алеппо, в Вавилоне, в Басре, и более того… в Гоа? Разве до этого английские корабли становились на якорь в великой реке Ла-Плата? Проходили вновь и вновь Магеллановы проливы?»
Мир больше не принадлежал безраздельно Испании. Островной народ смело утверждался в нем, готовый постоять за свои права в любом полушарии. Нация мужала, становилась крепче и увереннее в себе вместе со своей королевой, к ногам которой ее герои слагали лавры всех своих побед. Источник их воодушевления, их путеводная звезда звалась Елизаветой. Хаклюйт восторженно писал, что она «унаследовала от своего знаменитого отца героический дух и наиславнейшую расположенность» к великим предприятиям.
Но, как это часто бывает, всплеском патриотических чувств и национальной консолидацией англичане были не в последнюю очередь обязаны своему новому врагу — католической Испании. Национальное противостояние, усиленное религиозным, все более превращало Англию в сугубо протестантскую страну, в которой все меньше места оставалось для компромисса с католиками, и воспламененное общественное мнение постепенно лишало королеву возможности маневра.
