— Я, право, не справлялся об этом.
— Вполне естественно. Вы видели мисс Дорэн накануне вашей свадьбы?
— Да.
— Была она в хорошем настроении духа?
— Наилучшем. Она все время говорила о нашей будущей жизни.
— В самом деле? Это очень интересно. А утром в день свадьбы?
— Все время до окончания венчания была весела, как всегда.
— А потом вы заметили в ней какую-нибудь перемену?
— Сказать по правде, я в первый раз заметил, что характер у нее не очень мягкий. Но случай, наведший меня на это размышление, так ничтожен, что я не счел нужным упомянуть о нем, и к тому же он не имеет никакого отношения к нашему делу.
— Все-таки расскажите нам этот случай.
— О, сущий пустяк! Она уронила букет, когда мы шли в ризницу. Он упал на одну из скамей. Какой-то джентльмэн, сидевший на скамье, подал ей букет после минутного замедления. Kогда я заговорил с ней об этом случае, она ответила мне резко и все время, пока мы ехали домой, сильно волновалась из-за такого пустяка.
— Вот как. Вы говорите, что какой-то господин сидел на скамье. Значите, в церкви была посторонняя публика?
— О, да. Этого невозможно избегнуть, когда отперта церковь.
— Он не из числа друзей вашей жены?
— Нет, нет, я назвал его джентльмэном только из вежливости, но, на самом деле, он простой человек. Я не обратил особого внимания на него. Но право, мне кажется, мы уклоняемся в сторону.
— Итак, лэди Сен-Симон вернулась из церкви в менее веселом расположении духа, чем была раньше. Что она сделала, когда вошла в дом отца?
— Я видел, что она разговаривала со своей горничной.
— А кто такая ее горничная?
— Ее зовут Алиса. Она американка и приехала из Калифорнии вместе с своей барышней.
— Пользуется ее доверием?
— Даже слишком. Мне казалось, что мисс Дорэн позволяет ей слишком много. Но, конечно, в Америке смотрят на это совершенно иначе.
— Долго она разговаривала с Алисой?
— О, только несколько минут. Я думал о другом.
— Вы не слышали, что они говорили?
— Лэди Сен-Симон сказала что-то на американском жаргоне, который употребляет очень часто. Я не понял ее слов.
— Американский жаргон бывает иногда очень выразителен. А что сделала ваша жена, окончив разговор с горничной?
— Она вошла в столовую.
— Под руку с вами?
— Нет, одна. Она очень независима в подобного рода мелочах. Посидев минут десять, она вдруг встала, пробормотала несколько слов извинения, вышла из комнаты и не возвращалась более.
— Но, насколько я знаю, горничная Алиса показала, что лэди Сен-Симон вошла в свою комнату, накинула манто на подвенечное платье, надела шляпу и ушла.
— Совершенно верно. Потом ее видели в Гайд-парке с Флорой Миллар, арестованной в настоящее время, пытавшейся утром устроить скандал в доме м-ра Дорэна.
— Ах, да. Я бы желал знать некоторые подробности об этой молодой леди и ваших отношениях к ней.
Лорд Сен-Симон пожал плечами и поднял брови.
— Мы были с ней несколько лет в близких, очень близких отношениях. Она служила в «Аллегро». Я не обидел ее, и у нее нет повода жаловаться на меня, но вы знаете женщин, м-р Холмс. Флора очень милое создание, но чрезвычайно вспыльчива и очень любит меня. Она писала мне ужасные письма, когда узнала, что я женюсь. Правду сказать, я потому хотел венчаться скромно, что боялся скандала в церкви.
Она подбежала к подъезду дома мистера Дорэна, когда мы вернулись из церкви, и хотела ворваться в переднюю, осыпая мою жену страшною бранью и угрозами, но я предвидел возможность этого случая и отдал приказания прислуге, которая вывела ее вон. Она успокоилась, когда увидела, что поднятый ею шум ни к чему не повел.
— А ваша жена слышала все это?
— К счастью, нет.
— А потом ее видели в обществе этой самой женщины?
— Да. Мистер Лестрэд отнесся к этому факту очень серьезно. Предполагают, что Флора вызвала мою жену и устроила ей какую-нибудь ужасную западню.
— Что же, это весьма возможно.
— Вы того же мнения?
— Я не утверждаю этого. А вы сами считаете это правдоподобным?
— Флора не обидит и мухи.
— Но ревность может совершенно изменить характер человека. Пожалуйста, скажите, что вы сами думаете об этом?
— Видите ли, я пришел спросить ваше мнение, потому что сам ничего не могу понять. Я рассказал вам все факты. Но если вы все-таки желаете знать мое мнение, то мне представляется возможным, что возбуждение, сознание достигнутого ею высокого положения подействовало на нервную систему моей жены.
— Одним словом — внезапное помешательство.
— Видите, когда я думаю, что она отвернулась не скажу лично от меня, но ото всего, чего безуспешно добиваются другие, — то мне невольно приходит в голову это предположение.
— Что же, это также возможная гипотеза, — улыбаясь, сказал Холмс. — Ну, лорд Сен-Симон, теперь, кажется, все данные у меня в руках. Скажите пожалуйста, когда вы сидели за столом, во время завтрака, вы могли видеть, что делается на улице?
— Из окна видна противоположная сторона улицы и парк.
— Так мне нечего задерживать вас. Я сообщу вам, что узнаю.
— В том случае, если вам удастся разрешить эту задачу… — сказал наш клиент, вставая со стула.
— Я уже разрешил ее.
— Э? Что такое?
— Я говорю, что уже разрешил эту задачу.
— Так где же моя жена?
— Это — подробность, которую я скоро узнаю.
Лорд Сен-Симон покачал головой.
— Боюсь, что это разрешение не под силу нашим головам, — заметил он, сделал величественный, старомодный поклон и вышел из комнаты.
— Очень мило со стороны лорда Сен-Симона удостоить сравнить мою голову со своею, — со смехом сказал Шерлок Холмс. — Я думаю, после этого допроса можно выпить виски с содой и выкурить сигару. Я сделал выводы, прежде чем лорд вошел в комнату.
— О, Холмс!
— У меня записаны подобного рода случаи, хотя, как я уже говорил вам исчезновение не происходило так скоро после венчания. Допрос только подтвердил мои предположения. И пустые по виду показания играют иногда очень важную роль.
— Но ведь я слышал все тоже, что слышали вы.
— Да, но вы не знакомы с предыдущими случаями; а они-то и помогли мне решить эту задачу. То же самое произошло несколько лет тому назад в Абердине и нечто подобное в Мюнхене через год после франко-прусской войны. Ах вот Лестрэд! Здравствуйте, Лестрэд! Вот там лишний стакан, а сигары в
