Когда ты достигаешь вершины, тебе уже не страшны насмешки жалких людишек, толпящихся вокруг. Пусть обсуждают, пусть осуждают. Что взять с них, недалеких, не слышавших никогда поучения мудрого царя Соломона: «Даже и в мыслях твоих не злословь царя, и в спальной комнате твоей не злословь богатого; потому что птица небесная может перенести слово твое, и крылатая – пересказать речь твою»[4].
Усмехнувшись, Астафьев повернулся к горничной, неслышно появившейся на террасе и остановившейся в отдалении, не отваживаясь нарушить его уединение.
– Что вам, Дашенька? – спросил он ласково, но без игривости.
– Может быть, чаю? – пролепетала смутившаяся горничная.
– Благодарю, не надо.
– На улице прохладно. Не простудились бы, Анатолий Дмитриевич.
Астафьев не ответил, опустив взгляд на кошку, трущуюся у ног горничной. Заметив это, она покраснела и вскрикнула, скорее жалобно, чем сердито:
– Брысь, брысь!
Подняв виноватые глаза на своего хозяина, она покраснела еще сильнее и, запинаясь, стала оправдываться:
– Понятия не имею, как Мурке удалось пробраться в дом. В первый раз ее вижу, честное слово.
– Тем не менее знаете, как ее зовут, – заметил Астафьев.
– Ч-что?
Горничная совсем потеряла голову от страха. Чтобы успокоить ее, Астафьев мягко произнес:
– Не волнуйтесь, Дашенька. Я не имею ничего против кошек. У меня дома живет Дорофей, большой любитель сметаны и послеобеденного отдыха на мягкой подушке. Голубоглазый, породы «невская маскарадная». – Астафьев нахмурился. – В свое время Дорофею здорово досталось от горбачевского кота. Пришлось пичкать его антибиотиками, а потом вообще кастрировать.
– Никогда не слышала о такой породе, – пискнула горничная. – Горбачевская…
– Это не порода, это был кот Горбачева.
– Михаила Сергеевича?
– Его, Дашенька. – Астафьев решил, что уделил горничной достаточно времени, а потому, повернувшись к ней спиной, вдруг сменил тон и отчеканил: – Чаю не надо, ничего не надо. Мурку – с глаз долой, из сердца вон. Еще раз увижу, уволю. В смысле вас, а не кошку.
– Но я ее не приманиваю… Она сама…
– Не мои проблемы.
Так и не обернувшись, Астафьев снова уставился на далекие огоньки, мерцающие на ночном горизонте. Он не был жесток и действительно любил животных, но при этом не мог допустить, чтобы всякие приблудные кошки шлялись по его апартаментам. Даже собственным собакам Астафьева – английским сеттерам Джоли и Дэниелу, ретриверу Альдо и среднеазиатской овчарке – запрещалось приближаться к нему в часы раздумий.
Мысли о собаках напомнили Астафьеву о доме, и, поколебавшись, он достал из кармана мобильник, чтобы позвонить сыну. С женой Светланой он успел переговорить сегодня уже трижды. Первая школьная любовь президента России, с годами она не растеряла для него своего очарования и всегда была рядом. Еще в молодости многие из его полезных деловых контактов наладила именно она, милая красавица Светлана. Она же всю жизнь заботилась о внешнем облике своего высокопоставленного супруга, выводила его в свет, обучала азам йоги и настаивала, чтобы он хотя бы изредка посещал спортзал и бассейн. Если бы в России сохранилась монархия, то она бы, несомненно, стала царицей не по протоколу, а по сути своей, по призванию.
Что касается «царевича», четырнадцатилетнего сына Астафьевых, то парень иногда огорчал отца. Вот и сейчас, услышав голос Ильи в своем «яблочном айфоне», Анатолий Астафьев различил на заднем плане ритмичную, однообразно ухающую музыку. «Как в дискотеке, – подумал он. – Вечно слушает всякую дребедень. То попса, то рэп. Ни одной записи старого доброго рока. Разве что Битлов может послушать, да и то для отвода глаз».
– Добрый вечер, – поздоровался он. – Не слишком ли громко музыка у тебя играет, Илья? Маме не мешает?
Сын рассмеялся:
– Ну ты даешь, отец! Нас четыре комнаты разделяет… Нет, пять.
– И все же приглушил бы ты звук. Не забывай о соседях.
– Очень ты о них помнишь, когда своих «перплов» и «саббатов» крутишь.
– Не перечь отцу.
Астафьев почувствовал, что начинает заводиться. Причиной повышенной раздражительности были не реплики сына, а те новости, которыми огорошил Астафьева шеф Службы внешней разведки. Угнетал также неминуемый разговор с американским президентом.
Не подозревающий о том, как тяжело приходится его отцу, Илья буркнул:
– Как скажешь, папа. Все, музыку я выключил. Еще что-нибудь?
Нормальная реакция нормального тинейджера. И с какой стати он должен боготворить Яна Гилана, когда в мире так много других певцов, знаменитых и современных?
– Ладно, не дуйся, – примирительно произнес Астафьев. – Слушай что хочешь и когда хочешь, только не на всю катушку. И не в ущерб учебе.
– Ну пап, – заговорил Илья, – я уроки давно сделал, книгу почитал и даже мяч погонял немного. Ты же знаешь, меня опекать не надо.
– Надо, Илюша, надо. Например, от компьютера тебя за уши оттаскивать приходится.
– А кто меня на игры подсадил? Не ты ли?
Астафьев смущенно фыркнул. Илья легко парировал его выпады и наносил ответные, неотразимые удары.
– Было дело, – признался Анатолий Дмитриевич.
– То-то, – засмеялся Илья. – Но я не больше двух часов в день играю, не волнуйся. Все под контролем.
– «Мафия»?
– Нет, папа. Недавно новинка вышла. Про климатическое оружие. «Властелин сезонов» называется. Или «Повелитель».
– Вот как? – насторожился Астафьев.
– Американцы выпустили, – беззаботно продолжал Илья. – Слушай, пап. А правду говорят, что августовская душегубка в Москве – их работа? Мол, у них какая-то хитрая станция на Аляске. «Херш», что ли.
– «ХААРП», – машинально поправил Астафьев.
– О, точно! Там у них на Аляске сорок гектаров земли антеннами утыканы, двадцатиметровыми. И передатчики сверхмощные установлены. Это и есть климатическое оружие. Хоть жару несусветную в центре России устраивай, хоть цунами на Таиланде, хоть землетрясение в Китае.
– Интересно, каким образом?
Недоверчиво хмыкнув, Астафьев обратился в слух. Неужели разговоры о «ХААРПЕ» распространились так быстро и так далеко? Похоже на то. Даже подростки об этом знают и со спокойной душой играют во властелинов погоды.
– Ну, в игре я создаю зоны высокого давления, – сказал Илья, – с помощью спутниковых лазеров на орбите. Антициклоны внутрь не пускаю, зато накачиваю туда разогретый воздух из соседних районов. Население в панике, армия деморализована, урожаю каюк…
«Примерно так», – подумал Астафьев.
– Вздор, – сказал он. – Никакого климатического оружия в природе не существует. И вообще оно запрещено.
– Как же может быть запрещено то, что не существует? – изумился Илья.
Астафьев, изучивший на днях секретный доклад аналитиков военно-воздушных сил США, промолчал. В докладе недвусмысленно говорилось о том, что к 2025 году Соединенные Штаты намерены подчинить
