закономерно. Но, желая предотвратить возможный конфликт, мистер Браун делает шаг навстречу мистеру Астафьеву.
– Мы оценим это, – наклонил голову Сосновский, – как только шаг будет действительно сделан.
– Не говори хоп, пока не перескочишь – так, кажется, у вас говорят? – Бейли попытался взять инициативу в свои руки.
– Примерно так, – миролюбиво согласился Сосновский и наполнил опустевшие стаканы минералкой.
– Что ж, не будем откладывать дело в длинный ящик.
– Отличная идея.
Бейли незаметно поискал взглядом скрытые видеокамеры, фиксирующие происходящее в зале МИДа России. Наступал исторический момент. Чуть ли не впервые за всю историю существования Соединенные Штаты Америки открыто и искренне протягивали руку помощи России. Несомненно, Анатолий Астафьев просмотрит отснятые материалы. Просмотрит, оценит и перестанет видеть в Джоне Бейли коварного врага.
– Я тоже так считаю, – с достоинством произнес он.
– Итак? – поторопил его Сосновский, вновь принявшись за воду.
Мысленно сравнив его с верблюдом, Бейли приступил к преамбуле, распространяясь на тот счет, что иногда некоторые сотрудники спецслужб ведут собственную игру, никак не согласованную с курсом правительства. В ход пошли такие выражения, как «превышение полномочий», «преступная безответственность» и «нарушение профессиональной этики». Наблюдая за тем, как искусно американец наводит тень на плетень, Сосновский некоторое время терпел, а потом не выдержал и сказал:
– Знаете, в Советском Союзе когда-то шел очень популярный сериал про милицию. Там звучала песня, в которой были такие слова: «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет».
– Так, – насторожился Бейли. – И что?
– Понимаете, кто-то, кое-где, да еще порой, то есть время от времени…
– Не понимаю. При чем здесь эта песня?
– В ней как бы называются враги государства, с которыми нужно вести незримый бой, но вместе с тем не говорится, кто они такие и где их искать, – пояснил Сосновский, открывая вторую бутылку.
Тут Бейли пришло на ум, что он сидит с довольно глупой физиономией, недоуменно хлопая глазами, и это его разозлило.
– В связи с чем вы изволили привести этот пример? – надменно осведомился он.
– У вас получается, как в той песне, – сказал Сосновский между двумя глотками воды. – Какие-то спецслужбы что-то там превысили, чем вызвали озабоченность президента. Но все это общие слова. Нельзя ли более конкретно?
– Искусство дипломатии, – отрезал Бейли, – в том и состоит, чтобы обходить острые камни.
– Углы, господин посол, острые углы. Поверьте, я тоже поднаторел в этом искусстве. Но пока мы с вами будем изощряться в красноречии, обходя острые углы, армиям наших стран так и предстоит нести усиленное боевое дежурство, что рано или поздно приведет к непоправимым последствиям. Вот почему я настаиваю на недвусмысленности нашего диалога. Потом, когда минует угроза конфликта, я с удовольствием побеседую с вами на любую интересующую вас тему.
– Американские военные базы в Средней Азии, – мгновенно нашелся Бейли, не приученный упускать выгоду.
– Заметано, – по-простецки кивнул Сосновский.
– Простите?
– Договорились, господин посол. Российская сторона готова не только обсудить затронутую вами тему, но и пойти на значительные уступки по отношению к американской стороне. Правда, для начала…
– Я понял, – быстро произнес Бейли. – Так вот, плохие парни из ЦРУ спелись с плохими парнями, напавшими на российскую станцию. Косвенно, – он поднял указательный палец, – подчеркиваю, косвенно, они причастны к кровавой трагедии на Северном полюсе. Правительство Соединенных Штатов Америки решительно отгораживается от них…
– Отмежевывается, – машинально поправил Сосновский и осторожно поставил стакан на стол, чтобы тонкое стекло не хрустнуло под нажимом его пальцев.
– Отмежевывается, – старательно выговорил Бейли. – Россия должна четко уяснить, что США не несут ответственности за кровавую агрессию на Северном полюсе. В том случае, если вы согласитесь забыть о существовании плохих парней из ЦРУ, я назову вам истинных виновников трагедии. Как говорил господин Силин, давайте отделять мух от… э-э, котлет.
– Если я правильно вас понял, господин посол, вы сдаете нам исполнителей, а не заказчиков, – осторожно произнес Сосновский.
– Никаких заказчиков. Только киллеры, подлые киллеры, убившие российских граждан, – ответствовал подобравшийся Бейли. – Это несколько выходит за пределы моей компетенции, но я хочу напомнить, что порой ваши ФСБ, или ГРУ, или СВР совершают акции, не согласованные с высшим руководством России. Достаточно упомянуть недавние события в Киргизии, в Афганистане, в…
– Стоп! – Сосновский предостерегающе вскинул ладонь неожиданно желтого цвета по сравнению с его загорелым лицом. – Давайте ограничимся констатацией факта.
– Если кто-то кое-где иногда, – поддел его Бейли.
– Вот именно, – хмыкнул Сосновский. – Ни вы, американцы, ни мы, русские, еще не готовы вывалить на всеобщее обозрение все, что накопилось в наших чуланах.
– И это отчасти правильно, – заметил Бейли, машинально выискивая взглядом замаскированные видеообъективы.
– Хотя, как вы понимаете, мое личное мнение может не совпадать с точкой зрения оттуда, сверху. – Сосновский показал глазами на потолок. – Поэтому прошу меня извинить. Вынужден отлучиться. Необходимо сделать звонок. Вы тоже можете воспользоваться телефоном во время моего отсутствия.
– Благодарю вас, – усмехнулся Бейли, – но лучше я воздержусь.
Сосновский, лишь недавно выделивший кругленькую сумму на оснащение министерства современной подслушивающей аппаратурой, не стал настаивать, а молча встал и скрылся за резной дубовой дверью. Возвратился он слегка вспотевший и буквально сияющий. Хрустнув суставами, опустился в кресло. Направил на американца стекла своих очков. Отчетливо произнес:
– Россия обязуется никак не связывать политику Соединенных Штатов Америки с преступлением, которое совершили разыскиваемые нами экстремисты. Речь идет только о данном случае, конечно.
– Конечно, – подтвердил Бейли.
– Тогда, выходит, ничего не мешает вам назвать организацию или группу лиц, посягнувших на жизнь граждан России.
– Ничего.
– Я слушаю вас.
Ловким движением американский посол извлек из внутреннего кармана пиджака узкий продолговатый конверт.
– Здесь все изложено, – сказал он, не торопясь передать конверт в протянутую руку. – Президент Джонатан Браун передает вам эти сведения во имя мира на всей земле и мирного существования наших народов. Мы, со своей стороны, не даем никакой оценки случившемуся, за исключением категоричного осуждения любых силовых методов при достижении политических целей.
– Минутку! – Сосновский поспешно отдернул руку, словно опасаясь, что конверт может вспыхнуть в его пальцах. – Господин Астафьев попросил господина Брауна не вмешиваться в процесс возмездия. Как вы понимаете, здесь без силовых методов не обойтись. Означает ли сказанное вами, что…
– Я сказал лишь то, что сказал, – улыбнулся Бейли. – Америка была и всегда будет против применения насилия, какую бы форму оно ни принимало. Однако мы не станем осуждать Россию, покаравшую своих врагов. Разве что выразим сожаление по поводу кровопролития. В самой обтекаемой форме. В общих словах.
Облегченно вздохнув, Сосновский взял протянутый конверт.
