– Погодите, – проговорил Туманов, держа брошь в руке. – Если Чикина здесь, то где-то недалеко от проходной находится и тот, кто должен послать на эту антенну сигнал, – посмотрел Федор на Ваняшина.
– Скорее всего, – согласился лейтенант.
– Грек, присмотри за ней, – крикнул Туманов, и вместе с Ваняшиным выскочил из кабинета, оставив усатого капитана с лежащей на полу Аллой Чикиной.
Выбежав из проходной, опера увидели отъехавшую машину.
– Какая машина здесь стояла? – спросил Туманов у дежурившего возле ворот прапорщика. Тот покрутил головой.
– Да она не здесь стояла, а вон там, – показал он пальцем вдоль тротуара на стенд с театральными афишами. – Там стояла «Вольво» темно-зеленого цвета. Мужик из нее вылез, все пытался дозвониться кому-то.
– У него в руках был сотовый телефон? – спросил Туманов.
– Скорее, радиотелефон. А может и рация. Я особенно не приглядывался. А вот антенна у него была длинная. И вообще, он псих.
– Это почему же ты так решил? – не удержался Ваняшин от вопроса.
– А чего, нормальный что ли? Стоял с этой бандурой в руке, а потом как шарахнет ее об урну. Сам сел в машину и уехал. Конечно, псих.
Туманов с Ваняшиным подошли к тому месту тротуара, где стояла урна. Возле урны увидели, разбитое передающее устройство. Оно, в самом деле, имело разительное сходство с радиотелефоном, с тем лишь отличием, что на нем отсутствовала клавиатура с цифрами. Все это заменяла одна единственная красная кнопка.
– Ну вот видите, я же вам сказал, – проговорил дежурный прапорщик, увидев у подошедших оперативников разбитую коробку, из которой торчала плата с микросхемой. Не увидев клавиатуры с цифрами, он уставился на кнопку.
– А как же по этой шарманке звонить-то? – спросил прапорщик.
Ваняшин не отказал себе пошутить.
– Нажимаешь эту красную кнопочку и все, – весело сказал он.
– Это чего, через коммутатор, что ли? – не понял постовой шутки.
Ваняшин решил развить шутку дальше и, улыбнувшись, проговорил:
– Через небесный коммутатор. Кнопку нажал, и сразу попадешь на небеса.
Прапорщик оторопело захлопал глазами, раскрыв от удивления рот. Он так и не понял, что всего пять минут назад находился на волосок от смерти. Но удивлять его, а тем более, пугать, майор Туманов лейтенанту Ваняшину не позволил.
Когда они вернулись в кабинет, увидели там кроме Грека врача из медпункта. Алла Чикина сидела на стуле, положив голову на подоконник. Грек стоял, размахивая перед ее лицом газетой.
– Чего с ней? – спросил Туманов, заглянув в смертельно-белое лицо Чикиной. При этом она сама, даже не открыла глаз, и оттого казалась уже мертвой.
– По-моему, у нее явный передоз наркотиков, – сказала врач, показав Федору на завернутый рукав кофты, под которым синела взбухшая от уколов вена.
– Представляешь, Федор, они насильно кололи ей наркотики. Сволочи! Вы когда убежали с Лешкой, она мне сама сказала об этом, – проговорил Грек и принялся еще интенсивней размахивать газетой.
– Ну и что нам теперь с ней делать? – спросил Ваняшин, видя, что Чикина сейчас находится в таком состоянии, что добиться от нее чего-то вразумительного просто не возможно.
– Ее срочно надо отвезти в больницу. В условиях нашего медпункта я не смогу помочь ей, – сказала врач. Годами она была, вряд ли старше Аллы Чикиной. Возможно, они даже учились в одном институте, но сейчас, здесь она считала себя главной, и на Туманова посмотрела с такой настойчивостью, что он не посмел отказать. Хотя признаться, горел желанием, как следует и немедля побеседовать с Чикиной, к которой у майора имелось целый ряд вопросов.
– Сейчас, никаких вопросов, – категорично заявила врач медпункта.
– Хорошо. Давайте, отвезем ее в больницу. Я не против, – сказал Туманов, заметив в глазах врача медпункта насмешку.
– Вы что, собираетесь отправить ее в больницу с этим? – указала она на пояс со взрывчаткой. – Думаю, сначала стоит пригласить сюда саперов.
Федор упрямо помотал головой.
– Никаких саперов. Они сразу сообщат в ФСБ. И тогда фсбэшники заберут ее прямо из больницы. Этого допустить нельзя, – сказал он.
В глазах врача появилась некоторая растерянность.
– Да, но тогда как быть с этим? – спросила она. – «Скорая» ее не возьмет. Вдруг дорогой произойдет взрыв. Что же делать?
Похоже, Туманов знал, что делать. Он достал из кармана нож, и им аккуратно разрезав скотч, содрал его с тела Аллы Чикиной вместе со взрывчаткой. Глянув на врача, спросил:
– Теперь ее можно транспортировать?
– Вполне, – уверенно заявила врач, набирая номер центрального диспетчерского пульта «скорой помощи».
Глава 19
В институте Склифосовского, куда доставили Аллу Чикину в бессознательном состоянии, она пробыла ровно четверо суток. И все это время возле ее палаты дежурили оперативники.
На пятые сутки Федор Туманов приехал и под свою ответственность забрал Аллу, опасаясь, что место нахождения их подопечной станет известно тем, кто ее прислал со взрывчаткой к нему в кабинет.
В изоляторе временного содержания при управление, для нее была подготовлена одиночная камера, где Алла уже до этого провела трое суток. Теперь ей предстояло обживать эту одноместную камору до самого суда.
– Извините, но другого мы вам ничего предложить не можем. Конечно, это не номер люкс в гостинице, но здесь вы, по крайней мере, будете в полной безопасности. И никакой Мамедов вас здесь не достанет, – сказал Туманов, перед тем, как приступить к первому допросу.
Теперь после короткого курса лечения, перед оперативниками сидела прежняя Алла Чикина, немножко надменная, немножко гордая и не преступная, но ожившая. Потому что когда Федор увидел ее в тот раз, поначалу принял за зомби. Она слышит, видит, но действует как будто по команде кого-то извне. Теперь же все иначе. Прежняя Алла может рассуждать и с присущей женскому характеру чертой, в чем-то даже покапризничать. Например, она отказалась надеть платье, которое ей привез Грек. Хотя перед этим изъявила желание сменить лохмотья, которые были на ней, на нормальную одежду. И капитану пришлось еще раз тащиться к ней домой, за брючным костюмом.
– Черт бы побрал ее, – сокрушался Грек по этому поводу. – Никогда не поймешь этих женщин. Все им не так, не эдак. Не угодишь.
– А ты женись на ней, – предложил Ваняшин в шутку, что, впрочем, сам Грек воспринял вполне серьезно. Особенно раздумывать не стал.
– А что, я бы перевоспитал ее, – сказал он. И у Ваняшина почему-то пропало желание для продолжения начатой шутки.
– Ладно, Грек, не забивай этим свою балду. Ты же прекрасно понимаешь, что ожидает эту красотку, – лейтенант сложил пальцы обеих рук, изобразив зарешеченное окно.
Грек кивнул с сожалением.
– Да. Как минимум года три ей светит. Жалко. Красивая баба. А на зоне скурвится. Пропадет.
Чтобы допрос был больше похож на дружескую беседу, Грек сбегал в магазин и купил коробку конфет и пачку печенья.
– Пейте чай, кушайте печенье и говорите. А мы будем вас слушать, – предложил Грек Алле Чикиной.
Федор против этого возражать не стал. В конце концов, она все-таки женщина, хотя и с головой увязла в дерьмо. Но здесь уж как говорится, дело случая. В жизни, как в лотерее, кому как повезет. Ей не повезло.
