– Э-э-э! Какой там идиот ссыт под окнами штаба?! А-а-а, товарищ полковник, это вы! Ничего, ничего страшного – сам маюсь, все не дождусь, пока ремонт в штабном туалете сделают. Кстати, товарищ полковник, надо бы строителям люлей накатить, а то они совсем…
Комбриг замахал руками и, уже не таясь, как будто так и надо, вышел из-за угла.
Пачишин, увидев комбрига, первым подал команду:
– Товарищи офицеры! – и двинулся к полковнику строевым шагом. Потом вдруг опомнился и, не убирая руки от головного убора, развернулся и затопал обратно в курилку.
– Товарищи офицеры, – ответил полковник, подозрительным взглядом окидывая собравшихся, – а что это вы здесь делаете? – и уставился на меня.
– Товарищ полковник, провожу совещание особой группы, намечаем план работы, – отбрехался я.
– Действительно, – удивился комбриг, – все назначенные люди здесь. – Однако, молодцы! Разрешаю вам проводить свои совещания в классе оперативной подготовки.
– Есть, товарищ полковник! У нас еще одна проблема – нет оперативного офицера, а на такие группы оперативный положен из заместителей…
– Действительно. Назначу я вам оперативным офицером, наверное, своего заместителя по воспитательной, а то он так переживает, так переживает…
Узнав, что теперьон непосредственно отвечает за нашу группу, воспитатель высказался кратко и емко:
– Вот суки!
Учения шли полным ходом уже третьи сутки, и все офицеры штаба метались как угорелые, засыпая на ходу. Я только от компьютера ккарте перемещался по несколько раз, перепечатывая различные распоряжения и перерисовывая обстановку. Процент маразма и дебилизма на этих учениях давно превысил все установленные ранее опытным путем нормы. «Комиссия» из «верхних» штабов уже запутывала сама себя нелепыми вводными. Начали выводить разведывательные группы. Командиры, сидевшие на «доподготовке», радостно взвизгнули. Намного проще и легче залечь где-нибудь в лесах на базе и ждать противника, который якобы перейдет линию фронта, чем торчать в бригаде и завывать от бестолковой суетни. Если группу уже в ходе выполнения учебно-боевой задачи перенацелят на другой объект, ничего страшного в этом нет. Командир группы выслушает радиста, крякнет и со счастливой улыбкой на мужественном лице разведчика специального назначения обматерит все начальство, не спеша поужинает или пообедает и даст команду выдвигаться дальше. Красота! Нам об этом в штабе – только мечтать. Наши начальники, получив очередную вводную, тут же выпадут в осадок, устроят истерику, обвинят всех своих подчиненных в ничегонеделание, а потом начнут носиться, мешая всем и брызгая слюнями. Не знаю, как в других штабах, но у нас дело обстояло именно так.
Нормально работала только воздушно-десантная служба и заместитель командира по воздушно- десантной подготовке. На этих учениях свершилось небывалое: выделили никогда раньше не виданный лимит горючки на летно-подъемные средства, и часть групп выводилась воздушным путем – как посадочным, так и парашютным способом, и «главковерхи» предпочли не лезть в работу «парашютистов». Парни работали слаженно, вывод был организован на удивление четко – без каких-либо происшествий и предпосылок. Был один случай, который, слава богу, никаких последствий не имел. Бросали уже в ночь, впервые за несколько лет…
Группа любителей-туристов расположилась на небольшой уютной полянке, слегка припорошенной снегом. Очень дружно и быстро разбили лагерь. Вечерело. Где-то неподалеку прошла колонна военной техники, сопровождаемая матерными криками и рычанием машин. Высокие сосны загадочно смотрели в небо, на котором зарождались звезды. Чуть-чуть, совсем слабо, морозило. Опытный руководитель группы давал дельные советы по обустройству на ночь и по предотвращению обморожения. Вскоре под деревьями уже стояли палатки, сверху их накрыли лапником для сбережения тепла. Посреди широченной поляны развели огромный костер из сушняка, рядышком из камней соорудили мангал, в который потихоньку накидывали алеющие жаркие угли. Обустроились, расселись на бревнышках, сервировали походный столик, достали пару бутылок водки, гитару. Девушки-туристки похихикивали, мужчины делали вид «матерых таежников», почесывали куцые бороденки и занимались приготовлением шашлыка. Над тайгой повисла тишина, нарушаемая лишь стрекотанием вертолета, рассекавшего где-то неподалеку ночное небо.
Вечер на этой живописной лесной поляне был очень хорош: легкий морозец, запах шашлыка, темнеющее небо и жаркий костер. «Заговорила» гитара, и туристы запели свой гимн:
Качнется купол неба,
большой и звездно-снежный…
И когда любители здорового отдыха и непроторенных троп в едином порыве собрались подхватить, что «как здорово, что все они здесь сегодня…», над головами в морозной темнеющей тишине раздался истошный вопль и куча непонятных слов:
– Какого х…! Бойцы, мать вашу! Придурки! Вы где маяк поставили?! Где «колдун»? Я вам сейчас разведу костер! Я вам натяну глаз на жопу…
И с ночного неба опустился на парашюте непонятный человек в синем комбинезоне, летном шлеме и унтах. Ошалевшие туристы открыли рот. Человек, прибывший с неба, ловко упаковывал купол в сумку и, подходя к костру, продолжал нецензурно выражаться:
– Кто старший, мать вашу?! Где прапорщик Семенов?!
Туристы ответили дружным: «Э-э-э… мы не знае-е-ем», – и выпихнули вперед обомлевшего руководителя тургруппы.
– Я старший, – собравшись с духом, молвил он и зажмурился от крика незнакомца:
– Ты когда в последний раз брился, обезьяна? Звание-должность?! С какого подразделения?! Почему я тебя на инструктаже не видел, олень?! Ну-ка, быстро отвечай, кто-такой! Шалав где-то посреди тайги подцепили! Я вам!..
Руководитель что-то промычал и решил броситься наутек, но не успел. Человек в унтах вытащил из- за пазухи небольшую радиостанцию, начал с кем-то вести переговоры, потом смачно плюнул, выудил откуда-то из-за пазухи осветительную ракету, выпустил ее в воздух, переспросил в станцию – видят ли ракету? – и задрал голову. В небо взвилась откуда-то еще одна ракета.
– Ага, вижу, – сказал незнакомец в станцию, – извините, ошибочка вышла, – бросил он ошеломленным туристам и с достоинством удалился, забрав с мангала аппетитно пахнущий шампур с мясом.
Туристы с удивлением начали переглядываться.
– Ох, ничего себе! – сказал руководитель. – Сколько ни ходили, но на этом маршруте мы впервые, и сразу же такие приключения…
Все туристы радостно загомонили, с жаром обсуждая происшедшее. Да, будет что рассказать родным и близким после завершения похода. Пришлось снова налить по пятьдесят граммов для успокоения и заесть горячим ароматным мясом.
Чудный зимний вечер на красивой снежной полянке продолжался уже без «сюрпризов», снова «заговорила» гитара. А где-то в километре от туристов командир РГ СпН на пункте сбора после приземления ставил задачу головному дозору.
– Так, идем по азимуту! Приблизительно через километр должны будете выйти на вот эту поляну, – и он ткнул пальцем в карту…
Мои доводы о том, что офицерскую группу вывести лучше просто по «бумагам», никто не послушал. И в тот момент, когда я уже благостно дремал на клавиатуре, пытаясь что-то переделать, меня выдернули из цепких лап сна и, не разбудив, послали получать задачу.
Что мне рассказывали, помню с трудом. Очнулся я только в спортивном зале, который нам определили как место доподготовки. В первые несколько минут мной овладело отчаянье, а потом, немного поразмыслив, я пришел к выводу: все, что ни делается, – к лучшему. Пусть бегают по штабу, выезжают в штабных прицепах с вечно ломающимися в холода отопителями, на запасные командные пункты, правой рукой набирают на компьютерах сводки и планы, а левой – трассируют дорожки. А я пойду со своим
