мальчишке одежду раздобыть – его-то собственная была грязна, как поросячье копыто. Потихоньку ахая и охая, женщина разбирала вещи: штаны, колготки, кофту.
– А это чего у тебя, внучок? – спросила она, доставая из одежды яркую коробочку с диском. – Игрушка твоя, что ли?
Мальчишка, жуя полным ртом, протянул худенькую ручонку. Доброта, тепло и пища сделали свое дело – ребенок уже не выглядел таким несчастным, как раньше.
– Это мультики, – безмятежно сказал он. – Я их у папы в кабинете нашел.
12. Авиабаза «Кант»
Баюн и Злой подхватили вяло протестующего доктора с двух сторон за руки и потащили к отдельной палатке, куда он так недальновидно свалил все имущество, толком не разобрав. Электрический провод от генератора бросили туда еще при развертывании лагеря, и теперь свет пробивался узкой полоской через неплотно задернутый полог. Перед самым порогом, словно из-под земли, вырос командир.
– Как дела, доктор? – с легкой ноткой настороженности в голосе поинтересовался он у медика.
Новиков ожидал чего угодно: разноса, нагоняя, едкой иронии, недовольства, в конце концов. Но только не этого простого вопроса, пригвоздившего язык к нёбу. Растерянно хлопая густыми ресницами, он сделал попытку пожать плечами. Вернее, одним – здоровым. Прижатой к раненой стороне туловища конечностью шевелить он не стал – боль обжигала бок при каждом движении.
– Понятно, – чуть погрустнел Иванов. – Придется тебя самого к местным эскулапам тащить. А я-то собирался тебе прямо по специальности работенку подкинуть: человечка одного осмотреть да полечить… Ладно, придумаем что-нибудь. Отведете его в палатку – свяжитесь с местным начмедом. Пусть подскажет, где и как тут принято помощь оказывать.
Доктор заволновался еще больше. Наконец-то майор обратился к нему как к специалисту, а отдачи не получил. Теперь он вообще будет считать врача никчемным и бесполезным придатком отряда и поставит на нем крест.
– Не надо никакого начмеда, – стиснув зубы и пытаясь освободиться от цепких захватов помощников, возразил он. – Я сам справлюсь!
Командир, уже развернувшийся, чтобы уходить, оглянулся.
– Справишься, конечно. Как только выздоровеешь.
Новикова бросило в жар от обиды и огорчения.
– Я сам себе окажу помощь! – упрямо повторил он, раздувая ноздри и тяжело дыша.
Тень недовольства промелькнула на лице майора – не нравилось ему терять время на обсуждение собственного приказа.
– Риск должен быть оправданным, – чуть устало произнес он. – Мы не на необитаемом острове и не на подводной лодке. Пусть все будет, как должно быть.
– Товарищ майор! – с рыком выдохнул отчаявшийся доктор. – Это моя обязанность! Я ж не умер. Я живой и в сознании. И диагнозы устанавливать, и перевязывать еще могу!
Возникла короткая пауза, во время которой Батя изучающе оглядывал Новикова с головы до пяток.
– Дайте мне шанс сделать мою работу, – уже без надежды на то, что командир изменит свое решение, попросил Владимир. – Я не камикадзе. Если увижу, что все серьезно и одному не потянуть, – первым подмогу вызову…
Двое из «группы поддержки» молча ожидали развязки разговора, уже не так крепко сжимая раненого. Падать тот, по всей видимости, не собирался, раз такие речи пламенные завел.
– Полчаса тебе хватит? – все тем же ровным голосом уточнил Иванов.
– Ну, да, – спохватился Новиков, от волнения подзабывший о своем ранении. – Хватит.
Растревоженная ночной суетой людей, на ветвях соседних вязов затрещала сорока. С неба снова посыпались мелкие неприятные капли. Луна окончательно зарылась в облака, напоследок блеснув в стеклах грязно-серого «Опеля», брошенного рядом с микроавтобусом.
Владимир пригнулся, чтобы пройти под приподнятым товарищами брезентом. В ногах ощущалась неприятная слабость, в ушах появился слабый, но весьма неприятный шум. Под ноги попался большой квадратный рюкзак – укладка первой врачебной помощи. Новиков аккуратно сел на него.
– Что делать, док? – раздался за спиной голос Баюна. – Командуй, мы поможем.
Новиков слабо улыбнулся:
– Спасибо! Вон те два ящика сдвинуть бы и на них носилки из того угла положить.
– Операционный стол, что ли, будет? – Злой с легкостью циркового силача переместил тяжелые зеленые коробки, которые и вдвоем таскать нелегко было.
– Типа того.
Новиков осторожно высвободил здоровую конечность из рукава бушлата. Баюн подсобил ему со вторым рукавом. Пропитанная кровью повязка, кувыркаясь, полетела на пол.
Чуть повернувшись к лампе, Владимир аккуратно пощупал камуфлированную куртку. Вокруг небольшой дыры во все стороны расползлось черное пятно, хлопчатобумажная ткань отяжелела и загрубела – кровь уже успела подсохнуть.
– Блин, – вырвалось у доктора. – Неудобное место, видно плохо. Зеркало нигде не найдем, а?
Таджик, не говоря ни слова, вышел наружу.
Доктор сидел на тюке полусогнувшись. Туловищем двигать не хотел из-за боли и опасения, что едва притихшее кровотечение начнется с новой силой. Работая одной рукой, он с трудом справился с пуговицами. Вращая плечом, со второго или третьего раза скинул с него непослушную, прилипшую одежду. Остановился передохнуть.
Сослуживец, наблюдавший за упражнениями врача, удивленно повел бровями, привычным движением вынул из-за пояса нож с матово-черным лезвием и буднично, словно занимался этим сутки напролет, вспорол камуфлированную ткань.
– Зачем?! Она ж новая… – возмутился Новиков. От движения клинка рядом с кожей по телу у него промчались «мурашки».
– Не шевелись, нож острый, – посоветовал ему Злой, таким же варварским способом расправляясь и с нательным бельем. Рассеченная одежда повисла крупными лохмотьями.
Убедившись в надежности и простоте такого метода раздевания, Владимир даже попросил резануть еще в одном месте и остался сидеть с голым торсом, придерживая выкроенный кусок кровавых тряпок, приставших к ране. Весь левый бок был буро-красным от свежей и старой крови, которая тонкими струйками продолжала сочиться в штаны.
Взяв поданную Злым склянку, Новиков зубами содрал с нее закатанную алюминием резиновую крышку, выплюнул ее и плеснул прозрачной жидкости на рану. Перекись водорода зашипела, запузырилась, соприкоснувшись с человеческой плотью, потекла красной пеной.
– А-а-а! Мать твою! – зажмурился Новиков. – Жжет-то как! Сколько раз больным раны обрабатывал, но никогда не думал, что это так больно…
Рыжеволосый боец обеспокоенно заглянул в побледневшее лицо доктора.
– Может, тебе анальгетик из аптечки шарахнуть? – предложил он. – Полегче будет.
Тот отрицательно замотал головой:
– Там же наркота. Я соображать нормально перестану, чего-нибудь не то с собой сделаю. Давай лучше это местно обезболим новокаином.
Злой огляделся кругом.
– Где он?
– Там же, где перекись брал. Только этикетка синяя. И шприц нужен. И еще спирт. Много.
Габаритный спецназовец по-доброму усмехнулся:
– А от спирта соображать нормально будешь, да? Хотя вас, медиков, еще в институте его пить
